Шрифт:
Рядом быть, возле ноги,
Чтоб удобней обучить.
Тесно стало для любви:
Не реви, терпи, молчи…
И решила вдруг уйти
Туда, где воля и мечты!
Много ль надо для любви?
Свобода, ценность… и цветы!
Уважение, вниманье,
Доброта и пониманье.
А ещe, из года в год,
Знать, что сердце всe поeт!
Часть 2. Мой путь
Ты "не должна была родиться"
Всем тем, кто считал своe рождение ошибкой, посвящается…
Ты "не должна была родиться".
И очень сложно согласиться
На жизнь, которую Душа
Так метко выбрала, любя.
Но для тебя это спасенье!
Без ложной ноты сожаленья
Ты принимай свои дары -
Свободу, радость. И люби!
Люби, когда на сердце грусть,
И нет возможности вернуть…
Люби, когда ни песнь, ни танец,
Не могут сердце петь заставить.
Люби безмерно, что есть мочи!
На зависть Ангелам и прочим.
Ты отдохнула в их кругу.
Теперь ЖИВИ в своeм Роду.
Здесь нет ни тени наказанья.
Лишь только нежное касанье
По воли Бога самого.
Душой так было решено.
Ты отмети свои сомненья!
Почувствуй вкусы наслажденья!
Весь этот мир, всe – для тебя!
Тебе всe можно. Ты – звезда!
Звезда не потому, что слепишь
Своим холодным блеском, нет же!
Сияй и будь тем маяком, с которым
Путник обретeт и веру, и покой.
Но не забудь и про себя,
Ведь ТЫ всe это создала!
Ты – женщина, венец творенья.
В тебе и сила, и виденья.
И знаешь ты куда идти,
Чтоб с Богом было по пути.
Так раскрывай свои желанья!
На радость, всем своим сознаньем!
Пусть в жизни будут чудеса!
И лес, и речки берега…
Пусть этой жизни круговерть
Несeт тебя лишь только вверх!
К Роду на цыпочках
Эта глава стоит первой в данном разделе, хотя была написана самой последней. Видимо, в моей книге не хватало именно еe для того, чтобы стать полноценно законченной.
Это посвящение моим бабушкам и прабабушкам, их личному подвигу. Тем, кто пронeс свою любовь, верность и преданность через всю жизнь. Я не буду это оценивать в критериях правильности или образца для подражания, но это однозначно стоит того, чтобы быть признанным. Да и вообще, дорогого стоит.
Обе мои бабушки жили в любви, понимании и уважении со своими мужьями, которых я, к сожалению, не застала в живых. Но всегда ощущала их присутствие и влияние. В обоих домах стояли их портреты и велись очень трогательные беседы о них. Одна бабушка овдовела в 50 лет, другая в 45… Обе прожили красивую долгую жизнь, храня верность своему единственному.
Много рассказывали также о моeм прадедушке Лаврентии по маминой линии, который был директором школы и слыл очень разносторонне образованным человеком.
Настолько разносторонне, что, например, спас всю свою семью от голода (ни один из его четверых детей не умер) за счeт хорошего знания трав и кореньев. Могу с огромной долей вероятности предположить, что был он травником и помогал не только близким.
А в 37м году он был репрессирован по доносу и расстрелян как враг народа. Ничего необычного для того времени.
Но я всегда задавалась немым вопросом: как так получилось, что его дети при этом не пострадали, а о нeм сохранилась добрая память? Все получили хорошее образование и были очень уважаемы в обществе, хотя никто в партии не состоял и рьяным коммунистом не был. Мой дедушка, например, был доцентом в институте, где бабушка преподавала высшую математику.
Они вообще такую планку нам задали своей интеллигентностью, благородством и порядочностью, что порой приходится вставать на цыпочки, чтобы дотянуться до их уровня и не ударить в грязь лицом перед памятью предков.
Так как же так вышло?
Узнала я разгадку совершенно неожиданно, в ходе расстановочной сессии у психолога.
Где просто захлебнулась от остроты чувств, которые считала из поля своей прабабушки Юли (жены того самого Лаврентия), незаконнорожденной дочери польского пана Радзиевского.