Довести задуманное до конца я, очевидно, не смогу. Вряд ли задача мне по силам, но ничего в этом роде за истекшие годы в печати не появилось. Поэтому, возможно, для кого-то небесполезны будут мои беглые заметки, отрывочные очерки, связанные между собой общим восприятием темы.

Вспомнив о чувстве протеста, вызванном во мне установками сороковых годов XX века, я ни в коей мере не хочу изобразить себя прозорливее, чем был на самом деле. Эпоха влияла на всех, тем паче на молодежь, едва успевшую познакомиться с азами науки. Мне, как и моим сверстникам, было привито пренебрежение к «фактографии», к скрупулезному анализу конкретного материала, стремление к обобщениям широчайшего охвата, вне зависимости от того, есть для них основания или нет. Поэтому я умышленно задержусь на ситуациях, понимание которых пришло ко мне не сразу, а после долгих раздумий, сомнений и борьбы с самим собой.

* * *

В книгу вошли записи 1967—1987 годов. С тех пор в нашей стране многое изменилось. Что-то в лучшую сторону, что-то — в худшую. Снят идеологический пресс. Но почти прекратилось финансирование науки, как экспедиционных, так и лабораторных исследований, а особенно издательской деятельности. Ученые мечутся в поисках случайных заработков. Это, однако, не снимает проблемы, поставленной в книге. Человеческая природа все та же. Более того, в новых условиях корыстное, потребительское отношение к науке даже усилилось. Вот почему я считаю возможным предложить сегодня читателям свой старый текст без купюр и поправок.

В первом варианте книги было три части: 1. Как мы работаем; 2. Рассказы об ученых; 3. Из собственного опыта. Здесь печатается первая часть. Вторая — готовится к изданию в Курске.

Археологи, как известно, ведут раскопки и выкапывают из земли погребенные в ней древние предметы — орудия труда, бытовую утварь, оружие, остатки жилищ и средств сообщения и т. д., и т.п. В былые времена эти вещи вытаскивали на свет божий из чистого любопытства, чтобы увидеть воочию, как одевались, из каких сосудов пили вино, какими мечами сражались гомеровские греки, викинги или славяне. Лучшими считались изящные, внешне эффектные находки. Росписной чернофигурной вазе всегда отдавалось предпочтение перед горшком, грубо вылепленным от руки. Сейчас антикварный, кладоискательский подход к археологическому материалу во всем мире признан ошибочным, устаревшим. Ценны не красивые безделушки, сколь бы почтенный возраст они ни имели, а исторические выводы, которые можно получить при изучении археологических коллекций. Не в том суть, что ты выкопал, а в том, что благодаря твоим раскопкам удается понять в далеком прошлом. «Древности» — не диковинка, не раритет, а один из исторических источников. С этим, наверное, все согласятся. Сложность в другом — как извлечь из вещественных источников обоснованные исторические выводы.

Бывают, разумеется, простейшие случаи. Когда где-нибудь около Рязани мы найдем римские монеты, вполне надежным будет вывод, что обитатели долины Оки торговали в начале нашей эры с южными областями, откуда на север и попали римские денарии.

Кости домашних животных на стоянке заставляют отнести ее к стадии производящего, а не присваивающего хозяйства. По обнаруженным на городище беспорядочно разбросанным скелетам людей, убитых стрелами, не похожими на оружие его жителей, можно заключить, что оно было взято врагами, а потом уже не возродилось.

Но встают перед нами и менее легкие вопросы: какому народу принадлежало поселение или кладбище, каков был социальный строй людей, живших на стоянке или городище, о чем они думали, мечтали, во что верили? Несложный силлогизм — найдено то-то, следовательно, было то-то — здесь не пригоден. Заслуживающие внимания ответы возникают лишь в итоге анализа многих разнородных источников, их сопоставления и взаимной проверки. Порою же ответить вообще невозможно.

И досаднее всего, что мы скорее задавлены обилием материалов, чем страдаем от их недостатка. В ходе раскопок вокруг нас вырастают горы кремней, черепков, костей. На чертежах появляются планы кострищ, разрезы землянок. После длительной разборки экспедиционных материалов в лаборатории составляется их детальное описание. Из публикации, уснащенной рисунками и графиками, читатель узнает, что коллекция со стоянки содержит, скажем, 35 кремневых наконечников стрел (из них листовидных — 18, черешковых — 2, с выемкой в основании — 12, с прямым основанием — 3), 88 скребков (из них концевых на ножевидных пластинках — 15, округлых на отщепах — 53, удлиненных на отщепах — 20), 14 резцов (из них угловых — 3, боковых — 5, на углу сломанной пластинки — 4, многофасеточных, близких к полиэдрическим — 2) и т.д. Черепки описывают еще подробнее: отмечают примеси к тесту керамики (фрагментов с дресвой — столько-то, с толченой раковиной — столько-то, с шамотом — столько-то...), вплоть до деталей характеризуют формы сосудов (круглодонные, плоскодонные, узкогорлые, широкогорлые, с уступом на плечике, с ленточными ручками, с полушарными ручками и т.д.). Тщательно классифицируется орнамент на горшках — и те приемы, какими он нанесен (прочерченный, штампованный, лепной, росписной), и разнообразные мотивы его (треугольники, меандры, ромбы, спирали...). Затем последуют определения собранных на поселении костей животных, таблицы с указанием количества костей каждого вида и числа особей, процента диких и домашних форм, соображения зоологов о породах скота. Находят при раскопках и вещи из бронзы. Тогда анализируют состав их металла, химический и спектральный, а самим орудиям отыскивают аналогии в созданных ранее типологических схемах.

Чем моложе памятник, изучающийся археологами, тем больше категорий предметов вынимают они из земли, и тем больше узнаем мы об изделиях, изготовлявшихся и использовавшихся нашими предками. Стекло — сколько можно рассказать о нем одном! Украшения, монеты...

И вот раскопкам захудалой деревушки или маленького кладбища, даже не очень значительным по объему, посвящается целый том, а то и два-три тома. Фактов в них уйма, но напрасно вы будете ждать от книги ответа на все интересующие вас вопросы. Да и как ответить?

Ну хорошо, выкопано 88 скребков трех типов, а как отсюда перекинуть мост к племенной или языковой принадлежности людей, сдиравших скребками мездру? Да, горшки типа В преобладают над другими, черепков с примесью шамота — три пятых, а с примесью ракушки — две пятых от общего числа. Но разве это помогает реконструировать социальный строй жителей поселка? И, установив до долей процента состав древнего металла, поймем ли мы, о чем думали те, кто отливал и носил бронзовые браслеты?

Вспоминается шуточная загадка: в доме — 6 этажей, 3 подъезда, 120 окон, 280 жильцов, среди них 153 женщины и 127 мужчин — спрашивается: как зовут сына дворника? Данных сообщено немало, но, на беду, совсем не они нужны для ответа на загадку.

Людям, далеким от археологии, кажется, что самое трудное — найти подходящее место для раскопок. Не раз с недоумением спрашивали меня, почему и как нам это удается? Между тем здесь-то особых сложностей нет. Недаром первоклассные находки зачастую достаются на долю полуграмотных краеведов. Главная трудность в другом — в превращении извлеченных из земли остатков материальной культуры в полноценный источник сведений о разных сторонах жизни человека в далеком прошлом.

На эту коллизию мои коллеги реагируют неодинаково, в соответствии со своими вкусами и жизненными установками.