Шрифт:
– Благодарю.
Ужасно, что даже таинство, происходящее сейчас в бальном зале, может превратиться в рутину.
– Мои земли…
– Мои лошади…
– Моя казна…
– Мой замок…
Максимилиан вышел примерно в середине церемонии, и в зале раздались смешки. За собой он вёл пса неопределенной породы, лохматого и грузного, который извивался и бил хвостом по бокам, а его язык свисал из пасти и довольно болтался.
– Самое дорогое, что у меня есть – этот пёс. Я подобрал его на улице.
Теперь в зале засмеялись ещё громче, Максимилиан сжал зубы, но продолжал:
– Он лучший друг. Никто не любит меня больше. Никто не обладает большей преданностью. Прошу, берегите его.
Наклонившись, он потрепал пса по холке. Зал хохотал уже открыто.
– Спасибо, – крикнула я, перекрывая хохот. – Я ценю ваше доверие и обещаю – ваш друг ни в чём не будет нуждаться.
Окружающие замолчали. Впервые я произнесла что-то, кроме «Благодарю». Конечно, они думали, а не свидетельствуют ли мои слова об особом расположении к Максимилиану? Что если это означает, что у него больше шансов, чем у остальных?
На самом деле всё было иначе с точностью до наоборот – в этот момент я твёрдо поняла, что Максимилиан не станет моим мужем. Почему? Неужели дело в жалком подарке? Нет, вовсе нет.
Дело в том, что я не могу испортить жизнь такому светлому человеку. Он заслуживает, чтобы его любили, так же преданно и сильно, как способен любить он. А я… вся моя любовь уже отдана, пусть и никогда не будет принята. Во мне пустота.
Ни за что не испорчу ему жизнь, ни за что!
– Мои земли…
– Мои лошади…
– Моя казна…
– Мой замок…
– Благодарю, благодарю, благодарю…
Конец церемонии ознаменовался тишиной. Я не сразу смогла поднять голову и встать на ноги. Вся моя надежда на лучшее, которой были полны ночь и утро вдруг испарилась. Под ногами лежали горы ценностей – самого дорогого для этих прекрасных мужчин, которые заслуживали такого же правдивого, ценного дара взамен своих, а я этот дар не могла даже взять в руки, не то что кому-то отдать. Как жаль, что наша жизнь так несправедлива.
Леди Колетт подтолкнула глашатая, который выскочил вперёд и занялся своим прямым делом – растёкся патокой, нашёл миллион красивых слов и заверил, что все дары останутся тут, кроме собаки, которую решено немедленно вернуть хозяину, чтобы животное не мучилось, пока принцесса выбирает.
К концу речи на висках у него выступил пот. Наверное, это очень тяжело, так легко и непринуждённо болтать. А я раньше и не думала… Найти нужные слова, прикрыть неразумную принцессу, которая двух слов связать не может. Нужно выдать ему премию, определённо.
Леди Колетт тащилась за мной до самой спальни.
– Ну что ты решила, Мариетта? – нетерпеливо и нервно спросила она, оказавшись внутри.
– Выдай премию глашатаю. И отпуск. Он заслужил.
– Я про жениха! – сердито отмахивалась она. – Выступать на публике – работа глашатая. Так что с мужем? Кого ты выбрала?
Посреди комнаты я остановилась и вдохнула глубоко-глубоко. Призналась:
– Я готова выслушать твои предложения, Колетт. Кого ты мне посоветуешь?
Позади воцарилось мёртвое молчание. Однако она почему-то не поспешила воспользоваться случаем, не стала меня ни в чём убеждать, склонять на свою сторону, а вместо этого негромко сказала:
– Ты повзрослела, Мариетта.
– Пора бы уже. Вскоре у меня будет семья.
– Тогда иди, прогуляйся, – она схватила меня за пояс и развернула в сторону выхода. – Иди, иди! Пройдись. Нечего киснуть в четырёх стенах. И ничего не бойся – леди Колетт не бросит свою девочку и сделает всё, как нужно. – За подбородок схватили цепкие пальцы и помотали им из стороны в сторону, как в детстве.
– Только не Максимилиан. Это моё единственное условие. Из остальных выбирай любого.
– Договорились. Ну теперь иди! Иди! – подтолкнула она меня в спину.
Куда, интересно, я могла уйти? На улице сыро и холодно, внизу множество встревоженных ожиданием женихов и ещё больше слуг, которые готовят праздничный ужин, он же прощальный. Половина из гостей собиралась уезжать к ночи, не задерживаясь до утра. Всем надоела эта глупое сватовство.
Ноги понесли меня в галерею.
Думается мне, после свадьбы я перестану сюда приходить. Странно, что это место такое пустое, тут только слуги раз в неделю убирают, а так никто не приходит.
Я слышала от фрейлин, что в галерее страшно. Хрупкий на первый взгляд тоннель словно висит в воздухе между зданиями замка и башней, и вот-вот рухнет в пропасть. Архитектор, кажется, пребывал в жуткой депрессии и сделал всё возможное, чтобы вылить её из себя, таким образом и создав этот полумост – полукоридор. Вроде не помогло, и он покончил с собой, но точно не вывалившись из галереи, уж такую интересную подробность я бы знала.