– Кирилл, я не дочка судьи, чтоб решать, кто прав, а кто нет. Ты меня спросил, что я думаю по этому поводу, я ответила. К тому же мы начали про дружбу между мужчиной и женщиной, а ушли куда-то в сторону.

– Это да. Просто хочется поподробнее покопаться в теме, которую ты сейчас подняла.

– Мы же не слышим сейчас друг друга.

– Чего у тебя всё так кардинально? Я пытаюсь понять твои мысли. Ладно, если не хочешь, проехали. Скажи лучше мне, у тебя был такой опыт, что ты сначала дружила, а затем влюбилась?

– Нет. Мне всего двадцать. Я, в принципе, не так много влюблялась.

– Прикольно. Я сейчас вспомнил своего другана Ваньку, вот у него всё по классике. Я уже имена его девушек даже не запоминаю. И не поверишь, каждый раз всё по любви, да по большущей. И, конечно, вечной. Мне кажется, что он уже сам поверил в то, что заливает в ушки девчонкам.

– И они ему верят?

– Ты не представляешь. Да. Причем половина из них – сокурсницы или студентки параллельных факультетов. Я поражаюсь этой наивности. Каждая считает, что до неё всё было ошибкой и сейчас будет по-настоящему.

– Смешно. Я бы так не смогла. Для меня важно быть особенной для своего молодого человека. Чтоб он не просто мной заменил кого-то, а для начала узнал меня получше.

– Получается замкнутый круг, – резюмировал Кирилл.

– Почему это?

– Ну чтобы узнать, надо сначала подружиться. Надо много поболтать о том и о сём. А ты так не готова.

– Слушай, а что ты пристал. Я как будто кровью подписываю себе приговор.

– Ты когда-нибудь вообще влюблялась?

– Как тебе сказать.

– Скажи как есть. Вот у меня был такой случай в школе. Вроде ничего не предвещало, но в один день как током шибануло, и всё. Смотрю на одноклассницу, она вроде такая же, как была вчера, но только не для меня. Думаю о ней, мечтаю, придумываю себе всякое приятное и запретное.

– Ты ей сказал о своих чувствах?

– Нет. Представляешь, не смог. Я реально несколько раз собирался это сделать, даже пару раз порывался, но как-то всё не повод был. Она отличница, такая вся серьезная и неприступная.

– Ты так сказал, будто отличницы не могут любить. Может, они это делают на пять с плюсом!

– Ха! Классная шутка. Может, и так. Только я был троечником в те времена. Знаешь, она такая правильная, а я такой не подходящий ей совсем. Понятно, что я всё придумал. Понятно, что затрусил. Хотя сейчас думаю, что всё к лучшему. Видел её недавно и не понимаю, что со мной тогда было. Абсолютно не моего типажа девчонка. Но в то время прям химия какая-то, не мог спать ночами.

– Ну ты даёшь! – воскликнула Аня.

– Хотя, знаешь, один раз я всё же набрался смелости и позвал её на день рождения к моему другу. Она, конечно же, отказалась. Я, конечно же, сто раз на себя поругался, какой я идиот и придурок.

– Ну почему? Ты же решился, а это главное!

– Только что-то осадочек от отказа остался. Я вообще вот думаю, что любовь – это болезнь. Ею наказывают.

– Кирилл, но это полный бред!

– Не согласен. Посуди сама. В итоге всё равно все расстанутся и будут слезы и претензии.

– Знаешь, это не объяснение. В итоге всё равно все умрут, так что, теперь не жить?

– Аня, это вообще разные вещи.

– А мне кажется, очень даже похожие. Всегда неприятно наступать туда, где болит. Но если этого не делать, то как получать новый опыт? Ведь он приходит всегда через преодоление.

– Скажи мне ещё, что жизнь – это боль.

– Отчасти.

– Аня, мне за тебя страшно становится. Ты этого всего в своих хосписах насмотрелась. Ты как вообще туда попала?

– Шла, шла и попала, – отшутилась она.

– Я серьезно.

– Как? Друзья дали что-то почитать или рассказали. Я не помню уже.

– Друзья, называется.

– Но это ведь был мой выбор – идти туда волонтёром или нет. Друзья здесь ни при чём. К тому же я в любой момент могу перестать этим заниматься.

– Так перестань!

– Не хочу! Мне нравится.

– А что там может нравиться? Мне кажется, это деятельность больше для людей, которые в возрасте. Им особо нечего уже терять.

– Кирилл, ты так сейчас смешно и по-детски рассуждаешь.

– Я не ребёнок! – возмутился он.

– Но ведёшь себя как самый настоящий малыш. Возраст вообще условен. По-твоему, если человек перешёл определенную черту, то он не должен и не может чего-то хотеть. Он не хочет улыбаться с утра. Не хочет отражаться в глазах любимых. Не хочет мечтать? Он что, просто должен свой остаток жизни сложить в пакет с надписью «жалкое существование» и ждать, пока кто-то снесёт его к мусорке?