Шрифт:
— Попробуй. Сегодня пирожные получились на редкость удачными…
Я переступил порог своей комнаты — и пошатнулся. Воспоминания, которые я скрыл перед тем, как идти на семейный обед, вернулись мощным потоком. Не то чтобы я ожидал ментального давления, но не был уверен, что нескольких лицедейских уроков хватит, чтобы идеально держать лицо, если Далия спросит о чем-то неожиданном и для меня опасном. И как же хорошо, что я это сделал.
Особенно хорошо, потому что видения, существование которые я так категорически отрицал, у меня действительно были. Вот только они нисколько не походили на те благостные картины, которые, по мнению Далии, должны были мне явиться. Никаких хрустальных дворцов и прекрасных беловолосых женщин мне не досталось. Вместо них я отчетливо помнил одну реальность с живыми безлистными деревьями и беседкой из человеческих костей, и другую, принадлежащую теневому королевству гигантских белых демонов-пауков. И еще одно видение, самое недавнее, пришедшее ко мне в храме, об имперской столице, вновь и вновь гибнущей под напором демонических полчищ.
Что все это значило?
Я потер виски, потом поднял голову к потолку. Где-то там, наверху, находились Лисьи Небеса и жила богиня…
Нет!
— Я служу самому себе, — произнес я вслух. — Только себе и никому больше.
Глава 3
Тот семейный обед был первым из череды многих других. К счастью, никто больше не поднимал тему о том, что я могу быть посланником Пресветлой Хеймы. А еще обнаружилось, что я почему-то очень понравился детям Далии и Хеймеса, начиная с наследницы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась вполне нормальным подростком, и заканчивая самой мелкой девочкой, которой было всего четыре года.
— Почему они ко мне так липнут? — спросил я Аману после окончания третьего семейного обеда, с некоторым трудом вырвавшись из цепких детских рук.
— Просто ты очень милый.
— Что?
Амана захихикала.
— А еще хорошенький. Девочки, даже маленькие, любят милых симпатичных мальчиков.
С моим ростом и телосложением мальчиком меня еще никто не называл, да и определение «милый» мне вот совсем не подходило… Должно быть, эти мысли отчетливо отразились на моем лице, поскольку Амана засмеялась уже в голос.
Я укоризненно покачал головой, но ощутить искреннее негодование не смог, а потом и вовсе понял, что начинаю против воли улыбаться, заразившись ее весельем. Последнее время Амана поддразнивала меня часто и по любому поводу, и мне это даже нравилось…
После пятого обеда близняшки — Дари и Лина — заявили, что я просто обязан пойти к ним на чаепитие.
— Мы рассказали о тебе нашим куклам. Они живут в настоящем кукольном домике!
— И они очень хотят с тобой познакомиться…
— Очень-очень!
Я содрогнулся. Чаепитие с куклами?! Звучало пугающе…
— Сегодня вечером я занят! — возразил я торопливо. — Никак не могу…
— Уже нет, — вмешалась Амана. — Этот вечер у тебя неожиданно освободился, так что ничто не помешает сходить в гости.
И мои возражения потонули в радостных возгласах.
— Предательница! — высказал я Амане вполголоса, в ответ на что она пристыженно закрыла лицо веером, но доносящиеся с ее стороны звуки подозрительно напоминали смех.
…Чаепитие с куклами оказалось не таким страшным, как мне представлялось. Чай был самым настоящим, душистым, а еще я каким-то непонятным образом почти в одиночку умял целое блюдо сливочных вафель…
Кастиан объявился примерно через две недели после моего возвращения в замок.
Амана отправляла его не в Броннин — это я выяснил в первый же день своего приезда туда — а в небольшой город на самой границе владений клана. Город этот был почти ничем не примечателен, и этим «почти» являлся храм Небесных Лисиц, второй по величине в империи. Амана была уверена, что советник, не выносивший хвостатых слуг Пресветлой Хеймы, туда точно не поедет.
Встречи с советником Кастиан действительно благополучно избежал, однако, когда я его увидел после почти месяца порознь, то поразился произошедшей с ним перемене. Кастиан сильно похудел, под глазами пролегли глубокие тени, и выражение его лица, и прежде всегда серьезное, стало совсем мрачным. Можно было подумать, что он провел это время в суровом заключении, лишенный элементарных удобств.
— Что с тобой такое было?
— Со мной все замечательно, — пробормотал Кастиан таким тоном, который подразумевал, что с кем-то другим все было отнюдь не так хорошо.
— Ну да, только тебя морили голодом и не давали спать.
Но он от моих слов лишь отмахнулся.
— Мне нужно поговорить со старшими аль-Ифрит, и тебе тоже стоит присутствовать при разговоре. Это намного важнее того, как я выгляжу.
В кабинете Хеймеса он развернул большой лист бумаги и разложил его на столе. Я присмотрелся. Там было множество линий, часть из них — жирные двойные, часть — одинарные тонкие, а часть и вовсе нанесена пунктиром. Что-то в общих очертаниях линий показалось мне знакомым.
— Это карта империи, — сказал Хеймес. — Но почему такая странная?
Кастиан взял со стола сухое перо и указал на пунктирную линию.
— Таков был реальный размер страны во время правления моего отца.
Пунктир шел по краям карты, окружая почти все доступное пространство.
— Вот это, — он указал на тонкую черную линию, — ее официальный размер сейчас.
Разница была значительна — за прошедшие годы империя потеряла немало земель. Не критично, но заметно.
— А вот это, — Кастиан со злостью ткнул в жирную линию, — это реальный размер империи сейчас!