В пекло всё. Я уже одной ногой в огне. Это не закончится. За ней, за неё я пройду его полностью.

Чуть отстраняюсь, позволяя ей вдохнуть. Напугана, но не пытается сбежать. Кто бы выпустил ещё. Целую снова. Пелена запрета падает, будто лишняя одежда, обнажая души. Углубляю поцелуй, забывая обо всём и вот когда шпилька неумело отвечает, по венам растекается кипящий наэлектризованный мёд.

Инга вздрагивает, прижимается ко мне теснее. Доверчиво открывается, замыкая нашу связь. Настоящая истинность, а не то искусственное навязывание, которым пользуется император. Теперь его метка не значит ничего.

Я будто пьян. Окунулся в жидкое счастье и чувствую, что могу сделать что угодно. Голову немного кружит. Если взять всё хорошее, что случалось со мной в жизни, и сложить, оно станет только сотой частью наслаждения, которое я чувствую сейчас.

Не придавал значения поцелуям. У меня были женщины, но куда больше мне нравился секс с ними. С Ингой иначе. Целую мягкие губы, играю с её языком, и в этой ласке куда больше наслаждения, чем я испытывал раньше.

Готов признать, что был не прав. Похоже, куда важнее с кем, а не что.

Прижимаюсь лбом к её лбу. Хочется столько всего ей сказать, не понимает же ничего, но меня захлёстывает и получается только короткое:

– Шпилька, ты…

Она вскрикивает и хватается за руку. Куцая метка императора, которую раньше было видно только на внешней стороне запястья, теперь ярко горела плотным кольцом.

Я сжимаю зубы. Император всё-таки нарушил правила. Он уже выбрал себе истинную, а теперь замкнул метку ещё одной?

Чувство эйфории немного стихает, запечатываясь в крови, потоках моей магии, вгрызаясь в кости. Я будто долгое время нёс тяжёлую, мокрую одежду, а теперь скинул её и с наслаждением размял плечи.

Что ж, если он хочет Ингу, пусть попробует забрать. Это давно начиналось, я всегда знал, что наше противостояние с Фредериком неизбежно приведёт к войне. Сегодня я уже готов был вывернуть его наизнанку, с радостью воплощу задуманное.

Весь мир будто замер в ожидании. Один из нас обязательно получит то, что заслужил.

Метка. Гаргулья срань! Это грёбаное клеймо горит огнём, жжёт запястье и въедается в душу ядовитыми щупальцами. Тру её, царапаю, сдирая кожу, так что Ал перехватывает мою руку и сжимает, заставляя прекратить это издевательство над собой.

– Ал, он… Он это сделал! – чувствуя, как комок отчаяния подкатывает к горлу и больно жжётся. – Я… боюсь.

Вся та эйфория, которая захлестнула меня несколькими секундами ранее, превращается в пшик. Кажется, как будто меня из тёплого летнего дня внезапно перенесли в ледяную пустыню.

Меня пробивает дрожь, я рвано вдыхаю, когда на мою щеку ложится ладонь Алистара. Он мягко заставляет приподнять подбородок и заглядывает в глаза:

– Тише, Инга, – окутывая меня своим низким уверенным голосом, говорит он. – Я тебе обещаю, что никому тебя не отдам. Ни императору, ни кому-либо ещё. Ты только моя, и мне плевать на эту грёбаную метку.

Тону в расплавленном золоте его глаз и верю. Всему, каждому слову Тенгера. Уверена, что как он обещал, так и будет, чего бы ему это ни стоило. Но какую цену всё же придётся заплатить?

– Что теперь будет? – подаёт голос Илли.

Ох… К щекам приливает кровь. Она всё видела… Нет, я верю, что она может рассказать кому-то, но всё равно это было нечто очень личное. И то, что это произошло на глазах у чужого человека, смущает.

Тенгер прижимает меня к себе, целует в макушку и выпускает из объятий. Осмотревшись, он уверенно направляется к дальнему углу и открывает лючок в полу.

– Ублюдки, – цедит он. – Продумали все до мелочей. Про этот ход знают единицы, потому что им давно не пользуются. Но если они узнали, то…

Ректор не договаривает, просто прищуривается и ещё раз окидывает взглядом комнату.

– Прячьтесь сюда, – командует он. – Вас здесь не было, вы ничего не знаете, все поняли? Ждёте меня, проведу обратно в академию.

Мы переглядываемся с Илли и дружно киваем. Помогаю ей слезть с кровати и, поддерживая под руку, провожаю к люку.

– Там темно? – дрожащим голосом спрашивает моя подруга по несчастью, заглядывая вниз.

Хотя почему только по несчастью? Я бы сказала, что она в принципе уже стала мне подругой, и с этим ничего не поделаешь.

– Илли, вы вообще-то адептки магической академии и базовые заклинания, особенно светового шара, вы уже успели пройти, – упрекает Тенгер.

– Нас учили использовать внешние потоки, – всхлипывает неуверенно она. – Я их не чувствую.

Ректор замирает на секунду, я тоже «пробую» внешнюю магию, и правда её как будто нет! Так, словно русло реки обмелело.

– Ещё этого не хватало, – приправляя неприличным слово, говорит Тенгер. – Марш вниз. Шпилька, создашь фонарь, я тебя учил. Никуда не уходить. ВООБЩЕ никуда.