А теперь о заветах. «Возлюби ближнего своего». Как заставить себя любить того, кого совсем не хочется любить? Можно просто уважать, равнодушно относиться или по-приятельски, но любить? Как любить? Ведь любовь тоже бывает разной. Иногда любовь наносит больше вреда человеку, чем нелюбовь. И разные люди в слово «любовь» свой смысл вкладывают. Какой смысл верный? И как она чувствуется, эта правильная любовь? Это ведь чувство, насколько я понимаю, его словами не передашь.

А вот еще. «Не судите, да не судимы будете». Когда христиане говорят: «Мы хорошие» – можно согласиться и порадоваться, но когда они говорят: «Мы хорошие, а они плохие, потому, что они не такие, как мы» – разве это не осуждение, которое является грехом? И ведь не только говорят, но и нападают. Они что, так боятся, что их вера пошатнется?

В Библии сказано: «Возлюби врага своего», но христианская, в том числе и православная церковь была не слишком-то гуманна к своим противникам. Взять хотя бы того же Владимира, который крестил Русь мечом и кровью язычников, добровольно не хотевших креститься. А таких было много, они были по-своему счастливы в своей вере, раз не торопились в его церковь.

Получается, церковь сама же подает дурной пример и расправляется даже со своими, которые верят не так, как ей хотелось бы, и отходят от догмы. Шаг вправо, шаг влево – предупредительный выстрел в голову.

Я понимаю, что со стадом проще, чем с одной заблудшей овцой. Но вы объясните этой овце, почему ей надо быть обязательно в загоне, а не на свободе, оставаясь при этом частью стада.

А вот еще. Меня, конечно, как молодого мужчину, не могут не волновать следующие вопросы. Сказано: «Не желай жены ближнего». Но как я могу этого не делать, если вижу перед собой красивую девушку. Это же рефлекс! Я не собираюсь приставать к ней и совращать ее, но как я могу остановить в себе тайное желание? Если я вижу вкусную еду, но чужую, то конечно, я не буду ее есть, но я же не могу усилием воли прекратить слюновыделение?

А для женщин что? Им не было сказано не желать чужого мужчины. Значит, им можно? К ним почему-то Бог вообще со своими заветами не обращался. Почему? Они не входят в его поле деятельности или он дал нашему полу привилегию ими распоряжаться по воле Бога? Значит ли это, что он им свободную волю ограничил и они люди второго сорта? Почему мы тогда этим не пользуемся в наши дни, позволяем быть с нами наравне?

А может, все наоборот. Если Бог в процессе творения создавал сначала менее совершенное, переходя к созданию более совершенного, а Ева была в этом списке последней, тогда получается, что женщины должны быть более совершенными и, возможно, в Его заветах не нуждаются. Но почему мы этого не замечаем и не чувствуем? Они что, деградировали с тех времен?

Я спросил у своего батюшки: «Что можно считать прелюбодеянием: секс в браке, но без любви, или секс по любви вне брака?». На это он мне, конечно, ответил, что должен быть брак по любви, тогда такого вопроса не возникнет.

А если любовь в браке пройдет, тогда что, развод? Но церковь развод не одобряет. А как тогда сохранить эту любовь в браке? Об этом ничего нет в Библии, там вообще нет ничего про любовь к женщине и как ее сохранить.

Вот и мой батюшка растерялся. Похоже, он сам не знает. Все какие-то возвышенные фразы о вере, а конкретно? Мой батюшка умеет переводить стрелки с неприятных вопросов, на которые не может доступно и убедительно для меня ответить. Видимо, я совсем его достал. Рекомендовал мне почитать Святых отцов.

Я стал читать, но ответов для меня лично, современного человека, живущего полноценной жизнью в миру, не нашел. Там есть ответы на вопросы тех, кто готов принять любые ответы. А для меня они неубедительны. Все те же темы, что и в Библии, но я ее читал и сам еще не разучился думать.

Святым отцам хорошо говорить. Они уединялись в своих кельях. У них совсем другая жизнь была. Они ее сами выбрали. А что делать мне? Тоже в келью? Я не хочу. Мне и моя жизнь нравится. И женщины нравятся, и веселье, и мои друзья – атеисты, евреи, католики и мусульмане, и даже моя рекламная работа.

Почему я должен раскаиваться в том, что сам не считаю грехом? Почему я должен признавать себя заранее слабым, если я стремлюсь быть сильным. Почему я должен быть рабом божьим, если чувствую себя его сыном, не таким продвинутым, как Иисус, конечно, но все же?

Я не хочу от своей веры отказываться, но где мне найти вразумительные ответы на все эти вопросы? Вот и возникает внутренний конфликт. Душе хочется спокойно с Богом общаться, а разум со своими вопросами лезет.

– Да, задал ты себе задачу не из легких, Никита, – сказал Ян. – Может, ты не там ищешь ответы? Ведь часто люди ищут потерянные вещи не там, где их потеряли, а там, где светлей. На освещенных проспектах, например… Они их ищут, но не могут найти, потому что их там нет. Но там, где они находятся, нет фонаря и сложно искать. Если хочется быть там, где удобнее, – не стоит ли успокоиться и прекратить бесполезные поиски? Просто прими все как есть. Твой батюшка порадуется возвращению блудного сына.

А если все же хочешь продолжать поиски, то запасись личным фонариком и терпением, попробуй искать в другом месте и перестань доставать своего крестного. У него и без тебя забот хватает.

– Спасибо за совет, Ян, и понимание. Вы хотя бы меня до конца дослушали, – Никита улыбнулся.

– Тогда давайте выпьем за успешные поиски, за вдохновение и истинные ценности! – оживился Кирилл. – За то, чтобы они нас не покидали, несмотря на наши малодушие и измены.

– За дружбу и за вас, ребята! – поднял свой бокал Никита.