– Слушаюсь, - Сигдха исчез, а Киан с Гуго зашагали по направлению к огромному строению, которое только с перепоя можно было назвать донжоном.

– Извини, что из одного боя бросаю сразу в другой, но ты мне нужен, - нарушил молчание Киан, когда они зашли внутрь.

– Всё нормально, - пробасил Гуго. – Я с тобой, друг.

Они поднялись на два этажа выше.

– Тебя что-то гложет, - заметил Киан.

– Да.

– Что?

– Ты.

Киан остановился и снизу вверх воззрился на товарища. На своего кровного брата, с которым прошел через огонь и воду. На человека, за которого без сомнений готов был отдать жизнь.

– Говори.

– Ты бросил её и детей. Мог спасти, но бросил.

Сердце больно сжалось, но Киан был уверен, что по его лицу не понять ничего.

– Да. Так было нужно.

– Пресловутое меньшее зло и твой хвалёный рационализм?

– Да. Сотня детей означает такое же число опытных воинов, оставленных на смерть.

– Меньше сотни.

– Неважно! Они – бесполезный балласт, который не сделает партию сильнее и не приблизит победу нашего дела. У них нет родителей, которые станут сражаться за нас и послужат примером для нового поколения. Они все слабы как маги, мы проверили это еще в первые дни, ты знаешь.

– И это основание для приговора?

Киан тяжело вздохнул.

– Я бы с радостью забрал вообще всех, но увы, не могу, а потому вынужден выбирать тех, кто полезен, и оставлять прочих. У детей есть шанс, не думаю, что бойцы Эйри убьют их. Они, конечно, цепные псы эксплуататоров, но, по крайней мере, имеют хотя бы какие-то понятия о человечности.

– Мы могли удерживать периметр не один час, ты успел бы переместить всех, - возразил Гуго, но голос его звучал неуверенно.

Киан лишь грустно улыбнулся.

– Ты знаешь, что это не так.

– А Гормлейт?

Вновь неприятно кольнуло сердце.

– Она отказалась уходить без детей. Кем бы я был, если бы поставил личные привязанности выше интересов большинства?

– Хорошим человеком? – пожал плечами здоровяк.

– Я отказался от подобной роскоши давным-давно.

– И вот это пугает меня больше всего. Как бы за годы борьбы ты не забыл, ради чего мы её начали.

Киан положил руку на плечо товарищу и заглянул тому в глаза снизу вверх.

– Не бойся, не забуду. Никогда.

Он отвернулся и бросил через плечо:

– Идем, южане жаждут отдать нам заработанное по праву. Эти глупцы тоже думают, что революцию можно купить. Что ж, когда правда дойдёт до них - будет поздно. И все они, все, ответят за свои преступления!

Замолкнув, он зашагал вверх по ступеням.

Когда борешься за будущее, иногда приходится заключать сделки. С совестью, с честью, со злом. Но оно того стоит. Он осчастливит грядущие поколения любой ценой. Хотят те этого или нет.

Два дня прошли в тишине и покое. Относительном, конечно: дети бегали, играли и приставали, люди разговаривали, кричали и плакали, животные ржали, мычали и лаяли, колёса скрипели, подковы мерно стучали по спрессованной земле.

Впрочем, всё познаётся в сравнении. После артобстрела этот шум выглядел сущим пустяком, не стоящим ни малейшего упоминания. Двое суток никто не пытался нас убить, ну и отлично. В какой-то момент я даже уверился, что, возможно, получится оторваться.

Ну а что, гейские паладины вполне могли раздергать немногочисленные силы, гоняясь за отделившимися от нас бунтовщиками, разве нет?

Вон, и предгорья уже близко, скоро окажемся на подходе к аномалии, о которой говорил владыка Ночной Земли. Последнее, впрочем, не слишком радовало. Чем ближе к цели путешествия, тем меньше остаётся времени на подготовку. Причём – не только мне.

Морвин с Илэром, определенно, вели себя как-то напряженно, стали раздражительнее, чаще покидали лагерь с Айш-нором. Детишки явно готовили какую-то подлянку артефактору. Ну, либо отчаянно блефовали, рассчитывая на то, что Иоганн станет готовиться к бою и с ними тоже и немного ослабит концентрацию.

Впрочем, это они зря. Геральт из Хренивии с того момента, как мы едва не сцепились посреди лесной поляны, поспать времени выделить себе не мог, не то что бы как-то особенно настраиваться на нашу грядущую разборку.

Он был везде и успевал сделать всё. И помогал охотникам подманивать дичь, и находил воду, и проверял ягоды с грибами на яд, и заметал следы, и прикрывал нас с воздуха, и отводил глаза возможным преследователям, тратя бесценный ресурс своего дорогущего невозобновляемого артефакта.