Я сам не понял зачем, но подошел вплотную к телевизору и начал вглядываться в полосы, пытаясь различить хоть что-нибудь, и это сработало! С каждой секундой получалось лучше и лучше: картинка обретала объём и цвет, шипение отступало, а я всё ближе подбирался к раритету минувшей эпохи.

Наконец, не удержавшись, коснулся пальцами чуть тёплого и припорошенного пылью кинескопа.

Всё тело точно пронзило молнией, а уже в следующую секунду тьму разорвал яркий свет, а в уши ударил многоголосый гомон.

Я отстранился и ошеломлённо посмотрел по сторонам. Челюсть немедленно отвисла едва ли не до мотни и было отчего удивляться.

Вокруг меня сновали люди, по телевизору крутили какой-то фильм, напоминающий вестерн, под потолком горели десятки светильников, а в окнах… В окнах отражался целый и невредимый город. Огромный мегаполис, которого определённо не было рядом с заброшенным моллом, ставшим нашим прибежищем на ночь.

Мой внешний вид ни капли не изменился, но многочисленным посетителям было на это плевать. Они как будто не замечали грязного типа в кожаном плаще и с револьвером в левой руке, а занимались своими делами: вон солидного вида господин выкладывает купюры, оплачивая покупку, вон фигуристая барышня с пышной причёской а-ля «я летела с диско-шара, тормозила головой» прогуливается под ручку с мужиком, отчаянно косплеящим весь состав Биттлз целиком, вон семья, состоящая из блондинистого белозубого качка и не менее блондинистой грудастой красотки, выгуливают выводок не менее светленьких детишек и явно направляются к мороженщику.

Этот тип, одетый персонажем мультфильма, организовал свою лавку напротив входа в магазин телеаппаратуры и дела у него явно шли в гору.

Я почесал затылок, который кольнуло острой болью.

И что тут происходит? Где я вообще? Что это за место?

Ещё раз огляделся и заметил часы, стрелки на которых не шевелились.

Короткая замерла на цифре «два», длинная – «двенадцать». И что?

И ничего. Я вышел, огляделся и, не найдя ничего интересного, спустился по эскалатору вниз, рассматривая пальмы в кадках, ларечек продавца хот-догов, установленный прямо посреди широкого коридора и магазины.

Затылок вновь прошило болью, и я поморщился.

– Что за хрень тут творится? Сходить, что ли, на улицу, проверить?

Внутри черепной коробки металась и орала какая-то мысль, но я никак не мог ухватить её за хвост, отчего голову в очередной раз пронзило копьем боли.

– Надо бы аспирина прикупить, - меланхолично произнес я, пряча револьвер в кобуру.

Погодите. Оружие? Откуда? Зачем?

Я вновь огляделся.

И что за странный костюм? Празднуем что-то?

Сразу две стрелы вонзились в затылок, но я упрямо двигался на выход.

Да, точно, надо посмотреть, что там.

Протолкавшись через толпу, вошёл в гостеприимно распахнутые двери и перейдя по пешеходному переходу оказался на парковке, заставленной машинами.

С каждой секундой боль становилась все сильнее и сильнее, её уже почти не удавалось игнорировать, но я пытался. Не знаю зачем, но пытался!

Оглянулся по сторонам.

Город жил своей жизнью: тут и там ездили машины, в воздухе можно было различить белый инверсионный след, оставленный самолётом, по улицам прогуливались люди.

Но что-то было не в порядке. Глубоко не в порядке.

Я принялся глядеть по сторонам и очень быстро нашел источник – с запада стремительно приближалась грозовая туча. Минута - и вот она накрыла добрую половину небосвода.

Люди останавливались, гомонили, показывали пальцами, а я, прищурившись, старался понять что же не так с этим облаком?

Размеры? Возможно. Чернильный мрак? Может быть. Чувство опасности?

Вот!

От тучи так и веяло потусторонней жутью, гневом, яростью и смертью.

Я прищурился ещё сильнее и, сквозь громовые всполохи, сумел увидеть торпедообразные носы здоровенных самолетов.

Не знаю уж как удалось разглядеть их на таком расстоянии, но факт оставался фактом.

К нам, окутанные черными клубами туч и сопровождаемые громовыми раскатами, направлялись многомоторные бомбардировщики.

Но люди вокруг ещё не понимали этого, не видели того, что стремительно приближается к ним под мерный гул винтов и грохот молний. Не ощущали смертельную опасность.

Гроза стремительно приближалась, и всё больше горожан останавливались, выходили из машин и выглядывали в окна. А моя головная боль только усиливалась.

Ломило уже не один лишь затылок, но ещё и виски. Хотелось убежать, забиться, прятаться, но ноги точно приклеились к асфальту, не в силах сделать шаг. Я лишь стоял и смотрел на смерть, спешащую на длинных крыльях.

Смолкли все звуки, стихли голоса, на мир опустилась тишина…

А уже в следующий миг ее разорвал истошный рёв сирен. Длинный, пробирающий до костей гудок. Два коротких, резких, точно удар ножом в горло. И снова длинный, а за ним опять два коротких.