– Что ж, на этом прощаюсь с тобой, мой верный воин, – Коннстантин уже возвращался за свой стол. – Альбион ждет тебя за дверью. Он разъяснит детали путешествия, можешь спрашивать его, о чем хочешь.

Белен кивнул и покинул покои короля всех притенов. Друид обнаружился в соседнем помещении, он действительно ждал парня все это время. Белен приступил к расспросам, но быстро понял, что друид под стать своему королю, только гораздо менее словоохотлив. Единственный вопрос, который вызвал у Альбиона некоторый интерес, коснулся Беды. Белен спросил, стоит ли ему взять с собой странствующего друида (отчего-то он не сомневался, что Беда с энтузиазмом воспримет эту идею).

– Исключительно скользкий человечек, – едва ли не презрительно ответил Альбион. Белена это удивило, ибо он полагал, что между всеми притенскими друидами царят добрые дружественные связи. С другой стороны, было очевидно, что Беда разительно отличается от других, ведь он не служит ни одному королю, не имеет своего броха.

– И все же перед знаниями его я нехотя склоняюсь, – медленно проговорил Альбион. – Мудрость его в своей всеохватности может поспорить разве что с бесконечной темнотой его натуры. Мне неведом источник, из которого черпает он свои силы. Посему – не доверяй ему, молодой воин.

Далее Альбион подробно изложил Белену суть его путешествия. А суть эта на первый взгляд не отличалась особой сложностью – нужно было всего-то пройти по тракту на север до Абердина, где их будет ждать корабль. На судне они проплывут вдоль восточного берега земли притенов до самых Оркадских островов. Их цель – безымянный остров на востоке (Альбион заверил Белена, что Огмиос, экзактатор Коннстантина, определит этот остров, едва увидит его).

Белен не стал ломать голову над тем, почему для столь простого задания потребовался именно он. Загадка эта на данный момент не имела решения как минимум потому, что парень даже не знал, что значит «именно он». Помочь в этом мог лишь Коннстантин, но лишь после того, как парень принесет ему Клинок Нуады. Получается замкнутый круг. А как выйти из замкнутого круга? Верно, войти в хмельной зал.

Белен покинул дун и удивился, увидев, что бледное пятно света за серой пеленой облаков перевалило далеко за середину дня. Ему казалось, что он провел в обители короля не больше пары часов, но оказалось, что он пробыл там гораздо дольше.

Стоя у внешних ворот дуна, Белен в задумчивости похлопал лошадь по шее, Брайса добродушно крякнула. Она была сыта и готова к любому путешествию, чего нельзя было сказать о ее седоке. В дуне ему даже не предложили перекусить, да и не хотелось как-то. Зато теперь желудок Белена вовсю возмущался тем фактом, что хозяин уже достаточно давно не уделял ему должного внимания.

Парень вернулся к площади, на которой этим утром распрощался со своими попутчикам и направился в западном направлении, памятуя, что именно туда поехал Ансгар. Где-то там должен находиться хмельной зал, хотя вполне могло оказаться, что в таком крупном городе как Перт, таковых залов было два, а то и три.

Он двигался вдоль широкой дороги из камня, а вокруг него взад-вперед сновали люди, пешие и конные. Палаток и шатров с торговцами было сравнительно немного, и все же Белен впервые видел такое большое количество притенов в одном месте. Где-то звенел кузнечный молот, кто-то ругался, кто-то кого-то проклинал именем Домну, королевы фоморов.

Наконец Белен с облегчением увидел характерное длинное здание, выделявшееся из череды традиционных для притенского поселения круглых домов. Как он уже понял, хмельные залы везде строили одинаково. Он спешился, оставил лошадь у коновязи (как истинный притен не забыл снять с луки и прихватить с собой одну из секир) и толкнул приоткрытую дубовую дверь.

Парень слышал, что в землях англов и скоттов вот так просто нельзя оставлять свое имущество у привязанной в стойле лошади, ибо его могут украсть. Но для народа притенов подобное казалось немыслимым. Во-первых, лошадям покровительствовала Эпона, светлейшая из богинь этой земли, и приблизиться к ее животному со злым умыслом (пусть даже не в отношении самого животного) стало бы прямым нарушением закона предков. Во-вторых, честь для притенов (по крайней мере, для большинства) стояла гораздо выше материальной выгоды, какой-то бы существенной она не была.

Белен с нескрываемой радостью обнаружил, что хмельной зал Перта ничем не отличается от хмельного зала Арброта, кроме своих выдающихся размеров. Одно большое помещение, покатую крышу которого подпирали резные деревянные столбы, вмещало в себя десятки лавок и отдельно стоящих столов, примерно треть из которых была заполнена пьянствующими людьми. Белен слышал от Гволкхмэя, что в крупных городах хмельные залы часто являются еще и постоялыми дворами, поэтому направился напрямую к руису, так у притенов было принято называть владельца хмельного зала.

Любопытно, что слово «руис» имело значение «красный», в чем Белен увидел очевидную параллель. Владельцы хмельных залов обычно сами стояли за стойкой, принимая заказы посетителей. Они же нередко выступали главными поварами, так что рядом с ними неизменно находились жаровни и очаги. В результате, руисы всегда были красными от жара (таким был Винн из Арброта, таким был руис из Перта).

– Привет тебе воин, – косматый мужичина с большими и добрыми глазами расплылся в улыбке, как и положено хорошему хозяину, в дом которого только что вошел человек, готовый расстаться с парой медных, бронзовых, а быть может и серебряных колец с отчеканенными на них огамами короля всех притенов. – Меня зовут Гверн.