– Хорошо бы, конечно, поднять парус и убраться прочь, – Акке почесал бороду и откашлялся. – Нам и без того повезло. Да только соблазн велик.

Мидас улыбнулся и положил руку на плечо Карна. Тот деловито сбросил ее и пожевал губами.Сунул секиру за пояс и сделал шаг в направлении люка, что вел в черные недра подлодки гавменнескеров.

– Веди, – бросил он Мидасу. – А то расшибусь.

Акке распорядился, чтобы их ждали до заката, а потом на всех парусах уходили по намеченному курсу. Сам он вместе со Сваном тоже полез в подлодку. Карн мог лишь подивиться их отваге, ведь это они с Мидасом уже примерно понимали, что это за «чудной корабль» и кто такие гавменнескеры. Для нордманов же ситуация ничуть не прояснилась, для них все это – и люди моря, и их корабль – оставалось чем-то из разряда кошмарного мифа, неожиданно облеченного в плоть физической ипостаси. Тем не менее, они совладали со своим страхом. Или все дело в банальной жажде наживы, которая, как известно, даже самых здравомыслящих людей обращает в настоящих безумцев?

Субмарина была огромна, Карн даже не думал, что такие могут существовать, а Мидас изо всех сил напрягал память, пытаясь вспомнить – какие подводные лодки строили в их времени. Он смутно припоминал о советских пережитках по 170 метров длиной при ширине корпуса чуть более 20 метров. Подлодка гавменнескеров оказалась гораздо больше – схему судна с метрикой они нашли в первом же отсеке. На широком поблескивающем матовой синевой экране развернулась трехмерная модель, в мельчайших подробностях описывающая план этой грандиозной машины.

Судя по схеме, подлодка имела восемь этажей и невероятное количество помещений различной величины и назначения. Мидас упорно искал что-то, похожее на оружейную и попутно прикидывал масштабы. По всему выходило, что длина этого чудовища составляет не меньше 350 метров, что касается ширины… он коснулся экрана и попробовал повернуть изображение, но в ответ на его прикосновение схема моргнула, раздался статический треск и экран погас, выбросив из торца сноп желтых искр.

– Что произошло? – встрепенулся Карн. В правой руке парень сжимал секиру, левую держал прямо перед собой, широко расставив пальцы, будто сканировал пространство.

– Ничего хорошего, – проворчал Мидас. – Тут была схема подлодки, но больше она нам не поможет.

– Что ты успел увидеть? – не унимался Карн. В субмарине царил настороженный полумрак, электрические лампы разбрасывали вокруг дрожащие желтоватые отсветы. Похоже, их не меняли годами или даже десятилетиями, защитные решетки насквозь проржавели, а стекла потускнели и потрескались, пропуская в лучшем случае половину света.

– Он очень большой, многоярусный, – проговорил Мидас, осматриваясь. Стены покрывали бледно-алые подтеки и облупившаяся краска, естественный цвет которой уже невозможно было определить. На корабле стояла тишина, изредка нарушаемая мерным металлическим гулом или скрежетом, напоминавшим скорее стоны живого существа, чем звуки старого, умирающего механизма. – Пояснения были на незнакомом мне языке, вроде нордманских рун, пиктограммы я тоже не успел разобрать.

– Лучше скажи, что чувствуешь ты, друид? – спросил Акке, обращаясь к Карну. Капитан осмотрелся – помещение, в котором они оказались, было практически пустым. Несколько металлических шкафов вдоль стен, низкий стол, прикрученный к полу и два прохода, один закрыт круглой дверью, другой уводит в темноту удалявшегося коридора, в котором горела лишь каждая третья лампа.

– Это ужасно, – сглотнул Карн, пытаясь расширить свое сознание и охватить им больше пространства. Для его внутреннего взора не существовало металлических переборок, но он хорошо их ощущал вместе с коробами проводов, распределительными щитками, узлами связи и бесконечным числом трубопроводных жил, по которым толчками двигалось…парень не сразу определил, что это человеческая кровь, потому что ее естественная энергетическая структура была изменена, извращена добавлением ядовитых реагентов, черного ихора скверны.

Он пытался найти ключевые узлы в теле субмарины, которая, без сомнения, была вовсе не холодным стальным механизмом, не в полном смысле этого слова. Корабль был живым,а в действие его приводил вовсе не ядерный реактор, как рефлекторно подумал Карн вначале. Жизнь этой подлодки обеспечивали тысячи галлонов человеческой крови, непрерывно движущейся по внутреннему трубопроводу.

При виде этого ужаса Карна тошнило, он едва не терял сознание от удушливой энергетической вони, тело били хаотичные спазмы, но парень лишь крепче сжал зубы и устремился взглядом за самым большим кровяным потоком.

– Ты что делаешь? – встревожился Мидас. Он подошел к согнувшемуся пополам Карну и осторожно коснулся его плеча.

– Погоди… минуту, – выдавил парень и древнему богу ничего не осталось, кроме как подчиниться. Наконец, Карн рухнул на колени, тяжело и часто дыша. Мидас присел рядом с ним и посмотрел во вновь посеревшее и осунувшееся лицо.

– Нам туда, – устало проговорил Карн, указав в сторону коридора, залитого мертвенно-желтым свечением. – Если хотим добраться до сердца этой твари.

– До сердца? – переспросил Акке, который, решив отправится во чрево корабля гавменнескеров, кажется несколько переоценил свою храбрость.

– Этой твари? – сглотнул Сван, обеими руками сжимая древко секиры. Щит палубному мастеру пришлось оставить снаружи, так как боевой кругляш со стальной окантовкой просто не пролезал во входной люк. Зато пролез миниатюрный щит капитана и, как рассудил сам Акке, раз он сумел защитить его от смертельного колдовства гавменнескеров снаружи, то сгодится и здесь.