Кром повел их вдоль берега великолепного озера, занимавшего весь центр зала. Хрустальная поверхность воды казалась застывшей, а под ней будто клубилась сгустившаяся пластичная темнота. Карн мельком коснулся ее и больше не посмел повторить этот отчаянный эксперимент. Темнота была РАЗУМНОЙ.

Затем они остановились, Кром посмотрел на людей и тихо хмыкнул. Однако то, что произошло дальше, не удивило их, ну – не в той степени, в которой ожидал гигант. Пол под их ногами беззвучно дрогнул и от него отделился круглый диск примерно трех метров в диаметре. Диск набрал высоту и поплыл над водой, направляемый, очевидно, волей Крома.

Карн и Мидас сразу поняли, что это та самая технология, которую использовал Иван. Но у Крома не было татуировок и он обращался с пространством гораздо виртуознее.

Парень кивнул в ответ на невысказанный вопрос друга и проследил метаморфозы на энергетическом уровне. Кром действительно перепрограммировал реальность, но не так, как Брат Вюрда. Он действовал сложнее и одновременно проще, это было трудно понять, но еще сложнее было бы объяснить.

Вскоре Карн почувствовал, что диск остановился у центра зала над мерно вздымающейся темнотой, которая по его впечатлениям была чем-то вроде глобального хранилища информации, наделенного собственным интеллектом, возможно даже сознанием. Неожиданно вспомнилось, как Иван упоминал о Логрисе. Вряд ли это он, но, возможно, его часть.

– Похоже, они единогласно приняли план Имира, – прошептал Мидас. Его голос прозвучал гораздо тише, чем хотел фригийский царь. Звуки будто тонули в тишине, она здесь казалась вязкой, протяни руку – и сможешь потрогать ее.

– У них нет выбора, – пожал плечами Карн. – Но ты прав, они вот-вот начнут Ритуал Восстановления. Первый из них. И самый важный.

Парень ощутил изменения в ауре Крома – тот заинтересовался словами пришельцев, хотя виду не подал. А еще Карн чувствовал на себе чей-то буравящий взгляд. Он попытался проследить его, но источник будто постоянно менял положение в пространстве.

– Этот лупоглазый не отрывается от тебя, – в голосе древнего бога слышалось раздражение.

– Луг, – улыбнулся Карн. Ну, конечно, кто же еще на пороге гибели мира может удовлетворять свое ненасытное любопытство? Внезапно он понял, что знает – кто еще. Локи. Интересно, где он в этом времени?..

Не прошло и пары минут, как над озером собрались все члены Совета, каждый – на персональном летающем диске. Тот, на котором прибыл Кром с Карном и Мидасом, разделился на два диска меньшего размера. Часть, доставшаяся пришельцам, аккуратно отдрейфовала назад и в сторону. Остальные семьдесят семь дисков образовали круг. Представитель ариев не участвовал в Ритуале.

Мидас улыбнулся, подумав, что, быть может, стоит сказать им, какую ошибку они совершают? Карн, уловивший его мысль, направил в ответ отрицательный образ. Этого нельзя делать, нельзя нарушить ход событий. Ведь если правящие расы не проведут первый ритуал или проведут его НЕ ТАК, слияние с Лимбом не остановить. «Как сказал Имир, мы здесь транзитом, – промыслил Карн. – Просто наши пути пересеклись, не более».

Парень уныло подумал, что на самом деле это ужасно – побывать в Мехат-та-уи, величайшем городе Золотого Века, и не увидеть самого города! Прибыли в один зал без окон и дверей, потом оказались в другом – побольше. Впечатлений, конечно, хватало, но в основном – Карну. И в основном они касались представителей правящих рас, а не легендарного полиса.

Ритуал проходил в абсолютном молчании. Члены Совета просто застыли на своих дисках, как филигранно детализированные изваяния. Они даже не стали закрывать глаза и воздевать руки к небу, как Братья Вюрда. Только Таласса стояла, плотно смежив веки, но наяда, похоже, в принципе редко смотрела на окружающий мир физическим зрением.

Мидас, тем не менее, понял, что код запуска уже введен, и об этом ему поведало не только рефлекторное напряжение ауры Карна. Он, в конце концов, был богом и тоже мог улавливать часть энергетического спектра, хотя до смертных, обладающих истинным зрением, ему было ох как далеко. Однако ж хватило, чтобы почувствовать нарастающую под ногами мощь.

Фригийский царь посмотрел вниз, за край диска, и узрел вихрящуюся тьму, движения которой стали уже не такими хаотичными, как были вначале. В них ощущался переменчивый, но все таки ритм, и отчего-то Мидасу подумалось, что это ритм самой Вселенной.

Карн мысленно кивнул догадке друга, ощущая, как меняется часть Логриса, добровольно заключенная в тюрьму из света и хрусталя, которую возвели под исполинским городом величайшие инженеры-магосы Земли. Это было непередаваемо, но сознание Левиафана, дремлющего где-то внутри его сущности, заворочалось и будто вздохнуло в своем иллюзорном сне. Эхо этого вздоха захлестнуло Карна неодолимой волной, разложенной на все многообразие энергетического спектра – будто свет, прошедший через призму.

А потом парень почувствовал, что Мидас ощущает то же самое. Но как? Ведь он, будучи богом, не может обладать истинным зрением. У него, конечно, есть свои таланты, но… он ведь не Левиафан! А это была именно реакция того безграничного существа, что скрывается в теле молодого парня и ждет своего часа, когда тот вновь возьмет в руки Сердце Хрунгнира.

Ритуал будто бы что-то пробудил внутри фригийского царя, но чувства Карна были и без того перегружены, поэтому он не смог ничего понять. Вместо этого парень сфокусировался на окружающем пространстве и инстинктивно понял, что пора активировать Вегвизир. Он ощущал сгущающуюся тьму за пределами зала, и это была совсем не та тьма, что клубилась у них под ногами. Он видел, как реальность трескается и ревет в агонии бесконечного страдания.