Шрифт:
— Ну что, старый, сбылась твоя мечта, — обратилась к нему супруга после непродолжительного молчания. — Будет у тебя внук.
— Не понял! — подпрыгнул на месте Сосо. — Что ты хочешь сказать?
— Да. Она беременна… У меня глаз намётанный, ты же знаешь… Говоришь, большой академик за ней бегал? Ну так он, судя по всему, не только цветами перед ней размахивал. Значит, скоро будет у него большая радость или не меньшее огорчение, смотря как он к этому отнесется…
— То-то, я смотрю, она на соленья так налегает! — с ужасом в глазах опустился на табурет Сосо.
— И что будем делать? — села рядом с ним Томуна.
У обоих перед глазами стояло счастливое лицо сына.
Москва. Квартира Сосо Гурцкая.
Дождавшись, пока сын вернётся домой, Сосо позвал его за стол поговорить. Он сам уже принял на грудь и плеснул коньяка Рамазу. Глядя на его счастливое лицо, язык не поворачивался сообщить ему о догадке матери. Наконец Сосо все же собрался с духом.
— Рамаз, мать считает, что Ксюша беременна от своего прежнего жениха, — выдал он на одном дыхании.
Сын чуть не подавился пирожным.
— С чего она взяла? — с выпученными глазами спросил он.
— Женщины это как-то видят, — уклончиво объяснил отец, — сам знаешь, мать ни разу не ошиблась ни с кем… Не раз при тебе это обсуждали. Многие и сами не знали, а мама наша…
— Да нет! — не хотел верить Рамаз. — Ну, нет…
Отцу было больно видеть, как счастливая улыбка на лице сына сменилась на гримасу отчаяния.
— Ну, почему? — спрашивал Рамаз непонятно кого. — Зачем?
Сосо налил им обоим ещё по рюмочке. Они выпили. Сосо приобнял сына, не в силах смотреть на него.
— Что мне делать? — наконец спросил Рамаз.
— Это ещё ранняя беременность, надо делать аборт… Если ты хочешь с ней быть…
— Я не смогу ей этого сказать! — поднялся Рамаз и стал ходить по кухне взад-вперёд. — Она так мечтает о детях!
— Хорошо. Мы с матерью сами скажем. Пригласи её ещё раз.
До конца субботы провозился со схемой тростей для Карнабеды. Разобрал трость с деревянной ручкой, пытаясь понять, как она крепится к трубе. Не обнаружил ничего, кроме слоя клея. Но мне показалось это ненадёжным, дерево имеет свойство усыхать и рассчитывать на один клей очень опрометчиво. На Западе это тебе не в СССР. Не дай бог, кто-то за бугром с этой тростью навернётся, из-за того, что ручка выскочила из трубы, по судам же затаскают, на миллионы баксов иски подадут на компенсацию. Надо что-то другое придумать…
Просидел до позднего вечера, так ничего и не придумал, решил с Карнабедой посоветоваться.
В воскресенье закончил статью в газету. Погуляли с Загитом с детьми в переносках. Вынесли их во двор и сидели на лавке вдвоём с номером «Правды», обсуждали вчерашнюю встречу в Кремле Косыгина и представителей Южного Вьетнама и Демократической Республики Вьетнам. Оба представителя Вьетнама указали на то, что позиция США в переговорах по мирному урегулированию лишь затягивает процесс принятия мирных соглашений и продлевает боевые действия.
Так и хотелось сказать, что мне это что-то напоминает, прямо, дежавю. Но тесть ничего не поймет, конечно, о чем это мне может напоминать…
Вечером печатал дома вместе с Загитом фотографии из поездки в Ржевский район. Когда я осветил тему, он сам немедленно вызвался мне помочь. И красную лампочку лично нашел у коменданта, а то я реактивы закупил, а про нее совсем забыл.
Москва. Квартира Костенко.
Два дня Светлана клеила своё анонимное послание ректору. В поисках нужных слов пришлось изучить несколько номеров «Труда», и настроение совсем испортилось, когда в одной из газет она обнаружила статью Павла Ивлева… Ну как же так! Почему одним все, а другим — ничего?
Но в воскресенье письмо было готово, правда, фамилию Самедов пришлось несколько раз набирать из отдельных букв.
Чтобы обеспечить себе анонимность, Светлана решила отправить письмо по почте без указания обратного адреса на конверте. А чтобы письмо пришло быстрее и не блуждало по Москве, она решила завтра бросить его в почтовый ящик при университете. В почтовом отделении рассортируют и быстро вернут его обратно в МГУ.
В понедельник взял с собой в университет свои схемы, ручки и наконечники для тростей и в перерыве между парами договорился о встрече с Карнабедой после занятий.
Во время обеденного перерыва собрал всех наших и рассказал, как съездил в Ржевский район по их письму и прочитал готовую статью.
— Вы первые, кто это слышит, статью даже в редакции ещё не видели, — сказал им я, и прямо почувствовал, как они все прониклись важностью момента.
Ребята были в полном восторге.
— Вот как у тебя так получается писать… Слово к слову, ни одного лишнего нет, и картинка перед глазами? — спросил меня Ираклий уважительно.
Ну и что ему сказать? Что даёт себя знать сорокалетний опыт работы с бумагами на основной работе и на подработках? Пришлось что-то рассказать про вдохновение…