По окончанию первого курса я получила предложение на работу в Приют. Сперва я обрадовалась, поскольку нам нужны были деньги, тогда тяжело заболела бабушка и все деньги уходили на лекарства. Но потом меня одолел страх, ведь со дня исчезновения отца я по какой-то причине всё же боялась узнать правду, мне казалось, что в Приюте кроется слишком много тайн, о чём периодически возникали слухи. И я всё ещё боялась стать похожей на отца.

Работы было много, учёбу тоже никто не отменял и на меня навалилось всё сразу. Я оказалась в ловушке обстоятельств и забот. Учёба, работа, лечение бабушки, которая уже не могла работать и требовался за ней уход. В институте я стала появляться всё реже, только на сессию, пропадала на работе, которая помогала мне отвлечься и забыться. В этом и был парадокс: боялась правды об отце в Приюте, но любила эту работу. Все деньги уходили на лечение бабушки, которые она не хотела брать, но её тело быстро угасало, а я делала всё, чтобы сохранить единственного оставшегося родного человека. Я не могла её потерять, я не могла остаться одна.

Друзья отошли далеко на второй план. Натали практически не звонила, Тим и Пот не сдавались и звали меня погулять, но было невозможно найти хоть минуту свободного времени. В Приюте я иногда замечала, как на меня смотрят некоторые сотрудники, которые как я потом узнала работали здесь ещё при моём отце. Я с некоторым страхом ждала, что они заговорят со мной, даже несколько раз были попытки, но стоило появиться одному из пяти старших разработчиков на горизонте или просто оказаться близко к камере слежения, то они буквально бежали от меня. Лаборанты, эксперты, помощники, даже казалось уборщики что-то знали и пытались сказать, но до меня им было не добраться, будто между нами невидимый барьер из прошлого.

Работа моя состояла из простых расчётов-пересчётов, проверок-перепроверок, порой даже отнеси-принеси. Только три раза мне доводилось быть частью большой команды в проекте. Это были дни экспериментальных запусков и испытаний. Каждый раз мне отводилась определённая роль. Например, в проекте по исчезновению живого существа, это когда живое существо становится невидимым окружающим. Эксперименты в наше время проводятся сразу на крупных животных, клонированных, конечно, чтобы не допустить вымирания какого-либо вида. Сперва недельная подготовка-репетиция, после неделя работы без выходных. В этом эксперименте мне доверили быть наблюдателем, записывать исходные данные, промежуточные и итоговые. Тогда полного исчезновения мы не добились, молекулы слишком подвижны, животное только сливается с окружающей средой в состоянии покоя, но в движении снова становится виден. Это была нервная неделя, поскольку подготовка длится долго: получали разрешение, потом клонировали и выращивали специально для эксперимента животное, выравнивали данные и проверяли сыворотки…Куратор этого проекта профессор Симон Лаймз был не совсем доволен результатом, поскольку были выявлены ошибки и несостыковки, а следующий подобный эксперимент возможен только через год. Но я считаю это был невероятный прорыв.

Ещё два проекта были направлены на изучение подсознания и создание нового лекарства от болезней, при которых отмирают клетки головного мозга. Эти два проекта работали совместно, от результатов одного зависело продвижение второго. Вообще много сейчас сил и времени уделяется изучению нашего мозга и подсознания. От этих данных зависят и другие проекты, другие открытия. Участие в этом проекте напомнило мне время после смерти моей мамы, когда я буквально провалилась в пропасть и сгорала от боли, которое приносило мне подсознание. Спасением были простые сказки, но никак не лекарства. Надо ли быть учёным и пить лекарства, чтобы победить наше подсознание.

Я терялась в своей работе, растворялась вся и забывалась. Но всегда бежала к своей бабушке домой. Она сгорала от болезни всё быстрее, в этот момент я готова была снова бежать в Приют и с ещё большим усилием искать лекарство от этой болезни. Я разрывалась на части. Ночью у бабушки усиливались боли, и я почти не спала, на работе была на грани. Однажды я вернулась домой, а бабушки не было. Я стояла в пустой квартире и даже не сразу поняла, что делать. Когда смогла побороть шок и недоумение первым делом позвонила лечащему доктору моей бабушки, он сказал, что бабушку отвезли в больницу, у неё отказали ноги и не спадала температура. Я успела увидеть бабушку только раз перед тем, как она впала в кому.

Мне сложно было осознать происходящее, я не понимала, почему приходя домой, меня больше никто не ждал. Сейчас мне только оставалось раз в несколько дней навещать доктора, который говорил, что всё без изменений. Но изменения были, в моей жизни всё перевернулось с ног на голову, одиночество накрыло с головой. Теперь я боялась собственного телефона, который может позвонить в любую минуту и мне скажут, что приходить в больницу больше не к кому.

Борьба с болезнью бабушки длилась уже целых семь месяцев. Ещё три недели она в коме. Осталась неделя до моего дня рождения. Этот день я не особо любила, он ассоциируется только с потерями и горем. Накануне дня рождения мне позвонили Тим и Пот, которые не забывали меня, они были в курсе моих событий и всегда предлагали помощь, а я не знала, чем они могут помочь. Сегодня они не стали предлагать, просто сказали, что завтра я должна по-настоящему отметить день рождения, хотя бы отвлечься. Отказать я не смогла.

Я всегда боялась свой день рождения, это был канун чего-то плохого, день был всегда напряжённым и мне казалось, что на следующий день у меня как минимум земля из-под ног уйдёт и разверзнутся небеса. Против своей воли я была всегда в ожидании. Утром пятого апреля, в день своего дня рождения я как обычно отправилась на работу. Ещё на входе меня поздравил мой коллега лаборант, одарив при этом ослепительной улыбкой, я же боязливо поблагодарила его. Таких же улыбок я встретила ещё пять по пути на свой двадцать пятый этаж и каждый раз вздрагивала, отчего только вызывала недоумение. Когда же на двадцать пятом двери открылись и меня встретила толпа моих коллег, поздравляющих меня, то я чуть душу не отдала богу лифта, мои ноги сами не смогли самостоятельно выйти из него, только когда меня подхватили десяток рук и втащили на мой этаж. Сквозь смех и крики поздравления я пыталась понять происходящее, такое в моей жизни впервые. Ежегодно меня поздравляла только бабушка. Шарики, хлопушки и подарки были, даже в прошлом году Тим и Пот поздравили меня крича на весь институт, чтобы создать мне настроение, однако получилось не очень. Но здесь и сейчас были люди, организовавшие мой настоящий день рождения впервые в жизни.

Домой меня отпустили пораньше. На выходе из Приюта ждали Тим и Пот, они подпрыгивали в нетерпении, а я не верила, что праздничный день ещё не закончился. Кажется, только сейчас я перестала вздрагивать от казалось бы простого человеческого счастья. Моё напряжение за последние пару лет достигло своего энергетического апогея и, кажется, готово было взорваться, так что я позвонила доктору в больницу, и, услышав, что всё без изменений, решила выпустить сегодня весь накопившийся пар. День мы провели замечательно: покатались на всех горках в парке аттракционов (Пота на последней стошнило), наелись сладкого (Тима после стошнило), сходили на танцы, и я впервые попробовала алкоголь (тут уже стошнило меня). В итоге, стоя в час ночи на смотровой площадке на краю города, слушая музыку на телефоне Пота, который вместе с Тимом во всю глотку вторили словам песни, я была невероятно счастлива, пусть только мгновение, но мне казалось всё будет хорошо.