— Вот! Слушайся Иру! — поддержала её парторг. — Такую жену вообще на руках носить нужно! Сколько заботы о тебе!

— Я бы и сейчас взял её на руки, да сил пока маловато, — виновато ответил он.

— Знаете, а давайте отметим счастливое окончание операции? — вдруг предложила Куницина. — Сегодня вечером приглашаю всех в ресторан «Маяк» Вызывайте такси, если что, я все расходы оплачу САМА, — последнее слово она произнесла с нажимом. — У меня просто крылья отросли… я так за него переживала…

— Елена Михайловна, я тоже переживала за мужа, — Ира положила ему голову на плечо, а тот обнял жену.

— Да кто ж спорит! Вы как две половинки целого! Я об обеих парах. Ну? Принимаете моё предложение? Или мне надавить на начальника площадки через партийный аппарат завода? — засмеялась она.

— Не нужно, Елена Михайловна, — усмехнулся Костя. — Раз парторг угощает, почему бы и нет?

— Бесстыдник! Я же по-родственному! Ну, шучу я так от радости!

— Так и мы с улыбкой. Где и во сколько встречаемся?

— В шесть вечера. В сквере рядом с рестораном.

До ресторана они добрались на такси и хотели зайти в сквер, но сзади их окликнула Куницина.

— А я тоже только что с автобуса. Ну? Идём? Я уже созвонилась кое с кем и нам забронировали столик. Между прочим, в приличном месте — не у края зала.

Она повела молодёжь за собой. Швейцар приветливо улыбнулся ей, словно она слыла завсегдатаем этого ресторана. Навстречу вышел метрдотель.

— Елена Михайловна! Вы всё также цветёте и благоухаете! Рад встрече! Ваш столик третий слева — самый центр банкетного зала. И музыка не так громко звучит, и у входа никто беспокоить не будет.

— Спасибо, Вениамин Анатольевич. Как супруга?

— Благодарю, всё прекрасно. Позвольте поинтересоваться… у вас деловая встреча или… — он многозначительно посмотрел на неё.

— Это мои племянники и их супруги. Мы сегодня празднуем знаменательное событие в нашей семье, поэтому решили прийти к вам.

— Вы совершенно правильно сделали. Желаю приятного вечера, — он учтиво поклонился всем.

Спустя минуту подошла официантка и принесла меню.

— Не вздумайте прибедняться! — с деланной сердитостью предупредила их Куницина. — Миша отмечает, по сути, второе рождение. Я повторюсь — вы теперь для меня одна большая семья. Как родные дети. А для своих я ничего не жалею! Поэтому заказываем по максимуму.

Всё время, пока они ужинали, местная группа играла медленную музыку. Последняя песня зазвучала в вокально-инструментальной обработке, но она не была написана для этого.

— Какую песню Анны Герман испортили, — скривилась парторг. — Ни голоса у певички, ни её музыкального сопровождения. Эх… так жалко, что такая великая певица ушла рано из жизни…

Но Ира не слушала её. Слова этой песни навеяли воспоминания о вчерашнем происшествии во время Мишиной операции. Ира встала из-за столика и направилась к музыкантам.

— Товарищи, а можно мне исполнить песню? Хочу посвятить её своему мужу.

— А вы поёте? — удивился один из них с густой шевелюрой на голове.

— Немного, как и играю на гитаре. Уступите мне на время? — она кивком указала на его инструмент.

— Витя, дай девушке, не жилься! — усмехнулся другой музыкант, игравший на саксофоне.

— Хорошо. Вот, возьмите, — сняв гитару, он протянул её Ире. Та оглядела инструмент и аккуратно перекинула через плечо ремень. Взяла пару аккордов, потом покрутила ручки управления на гитаре. Музыканты переглянулись. После этого Ирина подошла к микрофону.

— Я хочу спеть одну песню. Она в чём-то похожа на предыдущую — «Эхо» Анны Герман. Я, конечно, не она, — при этом по залу пошли смешки. — Но в студенческой группе у меня получалось.

— Просим! — выкрикнул кто-то из зала.

Девушка довольно профессионально взяла несколько аккордов, музыканты и зал притихли…

Тишина плавит нежность, как воск свечи

Время лечит, а ты молчишь,

Но потом всё простишь… м-м-м…

Ты поймёшь, что назад нам дороги нет,

Как в конце коридора свет,

Через ложь… правды свет…

Она вновь взяла гамму аккордов.

Я буду жить для тебя

Обещаю, над пропастью по краю

Я тебя проведу,

Дай мне руку — я буду с тобой

Я буду жить для тебя