Ещё этого не хватало! Они копались в моей одежде. Стало стыдно. Она довольно старая и потрёпанная. Не хотела бы, чтобы кто-то её рассматривал.

– Я жила в приюте, – начала оправдываться, – только устроилась на работу. У меня больше ничего нет.

– Мы подали туда запрос, но там о тебе ничего не знают.

– Как не знают? – я усмехнулась. – Приют в Лейнстрейн один. Я жила там с самого рождения и до совершеннолетия. Уехала оттуда несколько месяцев назад.

– Несколько месяцев назад там были твои документы, а сейчас ничего. Ты знаешь, куда они исчезли?

– Нет, – я отрицательно покачала головой.

– Есть кто-то в Лейнстрейне, за пределами приюта кто может подтвердить твое нахождение там?

– Я думаю что нет. Нам не разрешали самостоятельно покидать приют, а если и выводили, только под надзором и запрещали разговаривать с местными.

Я не стала уточнять что нас еще и одевали так, что мы становились одинаковыми и безликими. Девочки ходили в серых платьях из грубой ткани, длинной ниже колена. Никаких рюшей и украшений. Волосы всегда убраны в гладкую прическу.

Мужчина несколько секунд глядел на меня, затем развернулся и ушёл.

Мне показалось, что прошла вечность, прежде чем ко мне в следующий раз кто-то пришел. Еду мне оставляли на столике. Обычно её приносили в тот момент, когда я спала. Казалось, что начинаю сходить с ума от одиночества.

Работая у Терека, находилась в постоянной суете и много общалась, мечтала о тишине и спокойствии. Теперь стало тихо, но так я тоже больше не могу.

Я много спала и лежала. Пару раз пыталась выбраться из комнаты, но неудачно. Не представляю, для чего я Аллару. Однако он точно издевается надо мной, испытывает, играет, как с игрушкой.

Наконец-то дверь открылась, и на пороге появился Тдео. Он смерил меня презрительным взглядом и скривился. Снова недоволен.

Я медленно села и подтянула ноги к груди.

Аллар стоял на пороге, не заходил. Позади него появился мужчина, в руках у которого было несколько коробок. Он поставил их на стол и ушёл.

– Собирайся. – Оборотень кивнул на коробки. – Как будешь готова, тебя проведут. Сегодня у нас ужин.

– Какой ужин?

– На вечере ты должна молчать. Можешь кивать, когда это будет уместно. Не вздумай показывать характер.

– А то что? Запрёшь меня в одиночной камере? – фыркнула я. – Напугал…

Аллар посмотрел на меня и немного ухмыльнулся. В этот момент я ожидала чего угодно, но не молчания. Но он развернулся и ушёл.

В одной из коробок нашла платье, невероятно красивое. Тонкая работа, элегантный крой. Во второй лежали туфли, а в третьей – косметика и средства для ухода за волосами.

В маленькой и неудобной душевой я привела себя в порядок, нанесла лёгкий макияж и уложила волосы.

Очень хотелось сопротивляться, кричать и топать ногами, отказаться идти на ужин, но духу не хватало. Я уговаривала себя сопротивляться, повторяла, что нельзя просто так сдаться. Я слабая и беззащитная. Я пустое место против Аллара Тдео. Но это не должно сломить.

Я росла в приюте, где приходилось бороться за свою жизнь и права каждый день. Приют меня не сломил и Аллару это не под силу.

– Я смогу, - сказала я, своему отражению в зеркале, а потом оделась и вышла из своей камеры.

У двери стоял Йен. Он, не подняв на меня взгляда, сказал:

– Идём.

– Вы тут все такие разговорчивые и общительные. Я прям устаю от постоянных бесед.

– Мне сказали тебя привести, приказ исполняю. Разговаривать с тобой в мои обязанности не входит.

– А что входит в ваши обязанности?

– Обеспечивать безопасность нанимателя и его близких.

– Я ему неблизкая.

– Ты его будущая жена.

– Очень в этом сомневаюсь. – Ускорила шаг и поравнялась с Йеном.

Я чувствовала себя рядом с ним маленькой шавкой. Моя макушка едва доходила до плеча этого великана.

– Не сомневайся, – бросил мужчина.

– Жен не покупают, как скайкары в салоне.