Шрифт:
Большой стенд красовался прямиком на входе, и Матвей скоропостижно промчался дальше, чтобы Нина Петровна не успела прочитать содержимое. Он почему-то догадывался, что женщина не прочь потрясти стариной и разжечь в себе бывалое чувство конкуренции. Вот только самому Светлицкому колоть пальцы совершенно не хотелось.
Маленькая концертная программа с аниматорами осталась позади и, кажется, пора выдохнуть. Но…
Хитрый смешок заставил табун мурашек пробежаться по затылку. Матвей сглотнул и медленно повернул голову.
– Фонтан в другой стороне. Запись же там? – кто посмел усомниться в скорочтении Нины Петровны? Получайте сполна.
– Молю, давайте просто посмотрим! Мне вообще не хочется.
– Матюша, не бегай от мира. С людьми надо взаимодействовать и учиться преодолевать… Стой-ка, сейчас, – сморщенными ладошками она взяла недавно купленную газетку и через плевок нашла нужную страницу со счастливыми фотографиями, – Зону комфорта… Вот, тут женщина без руки покорила Эльбрус. Ах, молодая и счастливая…
– Не уговаривайте, я пас! Не хочу быть кринжем.
– Кем? Это по вашему «проигравшим»?
– Да!
И на громком ответе, что категорично отказывался участвовать в любой лишней жизнедеятельности, под скрип колёс и гудение электроники, раздался вопль. Сегодня под таран попал не голодный барсук или мшистая коряга, авиатрон – так Матвей прозвал коляску Нины Петровны, отталкиваясь от латинского слова «avia» 3 , вызвал на бой одного из сильнейших противников на свете – закрученную на конце старушечью трость с головой орла.
3
Бабушка, бабка, бабуля – самые популярные переводы слова «avia» на русский язык с латинского.
Хищная птица лупила по низу так дико и противно, что от стука хотелось щипнуть руку её управленца и громко вскрикнуть: «Хватит!». Матвей попытался успокоиться и подумал, что старуха спереди сама догадается, что ещё удара три и можно официально признавать эти побои настоящей порчей чужого имущества.
Но хилая дама отчаянно плевала на желания какого-то наглеца, что чуть не наехал на её драгоценную тушку, выращенную под любовью отца и мамы, а вырастившую трёх сыновей и двух внучков. Один из них, старший, стоял рядом и слишком отстранённо наблюдал, как голуби воркуют, пыжа свои грудки. Светлицкий сначала подумал, что его ровесник чем-то болен и лишь потом он заметил один беспроводной наушник и лёгкое мотание белокурой головой.
– Хулиган мерзкий! – верещала старуха.
Пронзительный писк схож на последнюю агонию крысиного короля, да и незнакомая бабуля Матвею очевидно не понравилась: удлинённый вязаный сиреневый кардиган по краям уже облез нитками, белый платок закрывал почти весь лоб, а широкие штаны смешили и пачкались об землю. И если его бабуля, Нина Петровна, удивлённо хлопала глазками и поправляла спортивную кофту со стразами в виде сердечка, да и в целом, была приятна и интересна, то эта особа источала ту самую ненавистную молодёжи бабушкинскую желчь!
– Чего уставилось, отродье адское?! – конец трости опасливо приблизился к лицу начавшего вскипать парня, – Уму разуму не учили в школе? Да по тебе видно, что ты пьянь и урод! Тьфу! Проклинаю тебя и твою семью!
Обычно Матвей был рад, когда государство принимало новые законы против насилия и жестокости, но совсем изредка… Иногда и нечасто… Хотелось дать по голове некоторым личностям, чтобы они пришли в себя. Например, Мише из класса, что обожал цеплять на его рюкзак свои склизкие козявки или матери, когда она снова провоцировала на драку отца.
«Тише, это всего лишь злая бабка. Сейчас она успокоится и уйдёт. Это надо же быть такой… Сколько ей лет? А нас всё воспитывают, учат жизни. Я же успел затормозить, даже не задел её! Несправедливо! Ладно, пока попробую загадать желание между двумя бабусями, глядишь и сбудется», – прикрыв глаза, Светлицкий ожидал конца ада.
– Ей, Матюша, кто там так верещит? Мы в парке или в свинарнике? – Нина Петровна наклонилась вбок и пыталась рассмотреть причину долгой остановки.
На секунду злая женщина опустила свою трость и презрительно сузила глубоко посаженные глазёнки, облизнувшись.
– Вот те на! Петровна, ты, что ли?! Я твой голос никогда не забуду! Чайки и то приятнее орут, помнишь?
Пытаясь не попасться под горячую руку, Матвей мигом пересел вправо, чтобы открыть угол обзора своей не менее удивлённой боярыне.
– Задрипина, ты ещё живая? – рассмеялась Нина Петровна.
– Зарепина я! Я весь ваш гнилой цех переживу! Ты сама-то… Давно из своей халупы вышла? Мне Митька рассказывал, что тебя уж не слыхано, не видано. Я ещё обиделась, что ты меня на похороны не пригласила!