От яростных аккордов дребезжали стекла. Новиков заорал припев: Хлорелла, хлорелла, хлорелла, Куда мне уйти от тебя...

Тут он умолк: в открытых дверях стоял Резницкий. Штаны биофизика были засучены до колен, туфли он держал в руке.

– Прекрасный дождь, - сказал Резницкий высоким голосом.- Ничего, если я у вас немножко наслежу?

– Да сколько угодно!
– Новиков сорвался с места.
– Садитесь в качалку, Сергей Сергеич!

Резчицкий оглядел стены, размашисто расписанные древними знаками зодиака вперемежку с многочисленными профилями одной и той же женской головки.

– У вас очень мило, - сказал он.
– А я, знаете, с удовольствием прошелся босиком. Древний инстинкт человека...

"Инстинкты, инстинкты, инстинкты", - мысленно пропел Новиков на мотив "Хлореллы".

– Вот что, Алексей, - заговорил Резницкий, пришлепывая босыми ногами по натекшим лужицам.
– Я считаю, что ваш друг достаточно отдохнул. Пора взяться за работу.

– За какую работу?

– Его состояние требует серьезного исследования.

– Вряд ли он согласится.

– Почему?
– удивился Резницкий.

– Тяготит его эта история, Сергей Сергеич. Знаете, что он мне сказал? Хочу, говорит, быть нормальным человеком, .т не ведуном каким-то... Приемником информации...

Резницкий схватился за голову, закричал: - Как он не понимает! То, что с ним происходит - это и есть истинно человеческое!

– Попробуйте объяснить ему, - хмуро сказал Новиков.

– И объясню! Мы без конца исследуем ориентационные способности животных, ломаем себе голову над их бионическим моделированием, обрастаем горами приборов - один сложнее другого. И мы забыли, черт вас всех побери, что мы тоже живые! Человек не рождается с термометром под мышкой! Термометр сидит в нем внутри, как и многое другое, Приходилось вам видеть змею?

– Змею?
– ошалело переспросил Новиков.

– Да, змею, - ту самую, которая в древности была символом мудрости. Так вот, змея ощущает изменение температуры на одну тысячную градуса, это известно давным-давно. Есть бабочки, которые воспринимают одну молекулу пахучего вещества на кубометр воздуха. Одну молекулу! Но человек был всем и рыбой и птицей, он и сейчас проходит все эти стадии в эмбриональном развитии. А родившись, немедленно хватается за приборы...

– Позвольте, Сергей Сергеич...

– Не позволю!
– Резницкий угрожающе помахал мокрой туфлей.
– Мы носим в себе великолепный природный аппарат для восприятия широчайшей информации об окружаюшем мире - и сами же глушим его, ибо то, чем не пользуются, атрофируется...

У него не хватило дыхания. Новиков немедленно воспользовался паузой: Разрешите мне все-таки сказать. Может, вы и правы насчет инстинктов. Но как понимать то, что творится с Володей? Истинно человеческое, вы говорите? Значит, по вашему мнению, у Заостровцева всего лишь пробудился инстинкт ориентации в пространстве, который дремлет у нас в подкорке? То, что изначально связывает человека с его предшественниками на Земле, со всякими там рыбами и змеями?

– Видите ли, Алеша, если взять суммарное воздействие магнитного и гравитационного полей...

– Не согласен! Простите, Сергей Сергеич, я не согласен. Наденьте на птицу скафандр и забросьте ее в космос. Ни черта не сориентируется она, скажем, в Ю-поле.

– - Конечно, в условиях, не похожих на земные...

– Значит, инстинкт тут ни при чем! Здесь что-то новое. Качественно новое.
– Новиков усмехнулся.
– Вы провозглашаете анафему приборам, а ведь то, что случилось с Володей- результат воздействия прибора. Надо уж признаться, Сергей Сергеич: прибор-то основан на схеме из вашей последней статьи...

– Я это заметил, - сказал Резницкий, задумчиво глядя на Новикова.
– Из моей схемы и вашей отсебятины получился удивительный биогенератор. Как эта штука работает, я пока представляю себе весьма смутно. А вот результат налицо - Заостровцев.

– Почему же со мной ничего не произошло?

– Откуда я знаю? Очевидно, сказались индивидуальные особенности. Кроме того, я не уверен, что с вами завтра или через неделю не произойдет чего-нибудь экстраординарного.

– - Вы так думаете?
– Новиков обеспокоенно уставился нa биофизика.

– Да не в этом дело. Необычайно важен сам факт... Трансцензус! Резницкий вскочил, забегал по комнате.
– Именно трансцензус! Переход границы, считавшийся недозволенным... Новый этап познания, качественный скачок в развитии человека. Ай-яй-яй! Вы не можете понять всей грандиозности... впрочем, и я не могу охватить в полной мере...

– Нужно ли это, Сергей Сергеич?

Резннцкий круто повернулся, стал перед Новиковым, недоуменно помигал.

– Что нужно?

– Ну, этот ваш трансцензус. Все-таки удобнее и проще пользоваться приборами, чем...