Криденс сделался ее пристанищем. Здесь для нее словно сработал предохранитель. Это было то место, где она сможет спрятаться, перегруппироваться, собраться с силами. Разобравшись в себе и поняв, как хочет строить свою жизнь, Би двинется дальше, и ей не хотелось оставлять здесь после себя неприязнь или обиду.

– Ну если только ты не сведущ в анализе брендов и не знаешь, какие возрастные категории более или менее охотно приобретают парфюм, галогеновые лампы или консервированного лосося и на каких позициях эти категории пересекаются, то, наверное, нет.

Остин кивнул и невозмутимым тоном ответил:

– Звучит исключительно заманчиво.

Би расхохоталась:

– Да уж! Скажешь тоже!

– И, похоже, в голове у тебя много… – На миг Би показалось, он сейчас произнесет: «никому не нужной чепухи», но Остин закончил: – … разной информации.

О да-а! В голове у Би хранилось критическое скопление информации (иначе говоря, чепухи), занимавшее чересчур много места! Черт, она могла бы даже сняться в каком-нибудь эпизоде «Скопидомов» [12] . Настолько у нее там накопилось хлама!

По крайней мере здесь, в Криденсе, она могла бы навести в мозгах порядок по методике Мари Кондо [13] !

– Это верно, информации масса, – ответила Би. Но больше она не станет обо всем этом думать! – Только сейчас не порть кайф.

– Как скажешь, – пожал плечами Купер. – Тогда… чем теперь ты желаешь заняться?

Вопрос этот был очень опасным. И поскольку Би сейчас была на взводе и в мозгу ей словно что-то упрямо нашептывало: «Поцелуй Остина!» – она ухватилась за следующую, тоже обещающую наслаждение, опцию:

– Пирогом.

Купер вскинул левую бровь:

– А мне показалось, ты беспокоилась из-за мягкого места.

Не так сильно, подумала Би, как тем, что могла бы она делать ртом, не займи его чем-то другим.

– Ну что могу сказать? От безбашенных поступков у меня разыгрывается аппетит.

Остин ухмыльнулся:

– Значит, мне повезло. – И, переведя взгляд с ее лица на бардачок («Спасибо тебе, милостивый боже!»), он извлек оттуда коричневый пакет и передал Би.

Рот у нее наполнился слюной еще до того, как до ноздрей донеслась волна сладости. Би выудила из пакета весьма щедрый кусок пирога с кокосовым кремом, и, хотя это и не несло полноценного оргазма, но это было лучшее из всего, что она могла себе позволить в машине. С вожделением поглядев на пирог, Би перевела взгляд на Остина, который смотрел на кусок так, будто он был ответом на вопрос о мире во всем мире.

– Хочешь половину?

Купер поднял на нее взгляд:

– Пожалуй, мне не следует лишать тебя удовольствия…

То, как он произнес эти слова, вселило в Би сомнение, действительно ли он подразумевал сейчас выпечку. Глаза его как будто говорили, что таковое «лишение удовольствия» казалось ему совершенно неестественным. И притом абсолютно ненужным.

– Угощайся, – указал он подбородком на пирог с пышным кремом из взбитых сливок.

Би улыбнулась:

– Это был абсолютно правильный ответ.

– А я буду смотреть.

Би закатила глаза:

– Так вы, господин полицейский, извращенец?

Возможно, Остин что-то и ответил ей, но с того мгновения, как Би надкусила пирог, она уже не способна была чему-либо внимать. Нежная сладость разлилась по ее вкусовым рецепторам. В стремительной последовательности она ощутила легкость взбитых с сахаром сливок и маслянистую слоистость сдобного теста, следом распознала хрустящую прослойку из жареного кокоса. Ноздри наполнил пьянящий аромат ванили. И в затуманенном мозгу хор ангелов провозгласил: «Аллилуйя!»

– О-о… бог ты… мой… – пробормотала она, едва прожевав и проглотив первый кусочек, после чего откусила еще. Она и так уже поняла, что Энни по части выпечки – богиня, но этот пирог был просто нечто! Нечто… совершенно неземное!

Би поглядела на Остина:

– А серьезно, – сказала она, еще не проглотив, – признай: Энни – сам дьявол во плоти!

Остин хохотнул:

– Разве я не предупреждал, что тебя ждет поистине религиозный экстаз?

– Мне кажется, – мотнула головой Би, – правильное слово тут будет «культ».

Такое потакание соблазну было гедонизмом, граничащим с сексуальным удовлетворением. Абсолютно эгоистичным, предельно возбуждающим. И, получив мощный заряд адреналина от отжига резины у своего BMW, а затем отведав истинного блаженства от кокосового пирога Энни, Би по-новому осознала всю притягательность рискованных радостей. Всю прелесть того, чтобы предаться наслаждению во всем его упадничестве – и наплевать при этом на последствия.

Это было совершенно новое для нее прозрение в отношении матери.