«Жди меня…» Стихи поэтов-фронтовиков
вернуться

Левитанский Юрий Давыдович
Шрифт:

Полевой госпиталь

Стол повернули к свету. Я лежалВниз головой, как мясо на весах,Душа моя на нитке колотилась,И видел я себя со стороны:Я без довесков был уравновешенБазарной жирной гирей.Это былоПосередине снежного щита,Щербатого по западному краю,В кругу незамерзающих болот,Деревьев с перебитыми ногамиИ железнодорожных полустанковС расколотыми черепами, черныхОт снежных шапок, то двойных, а тоТройных.В тот день остановилось время,Не шли часы, и души поездовПо насыпям не пролетали большеБез фонарей, на серых ластах пара,И ни вороньих свадеб, ни метелей,Ни оттепелей не было в том лимбе,Где я лежал в позоре, в наготе,В крови своей, вне поля тяготеньяГрядущего.Но сдвинулся и на оси пошелПо кругу щит слепительного снега,И низко у меня над головойСемерка самолетов развернулась,И марля, как древесная кора,На теле затвердела, и бежалаЧужая кровь из колбы в жилы мне,И я дышал, как рыба на песке,Глотая твердый, слюдяной, земной,Холодный и благословенный воздух.Мне губы обметало, и ещеМеня поили с ложки, и ещеНе мог я вспомнить, как меня зовут,Но ожил у меня на языкеСловарь царя Давида.А потомИ снег сошел, и ранняя веснаНа цыпочки привстала и деревьяОкутала своим платком зеленым.

«Смятенье смутное мне приносят…»

Смятенье смутное мне приносятГорькие веянья весны.О, как томятся и воли просятМои мучительные сны!Всю ночь напролет голоса убитыхПлача упрашивают из земли:– Помни кровь на конских копытах.Помни наши лица в пыли.Мы не запашем земли восточной,Глина лежит на глазах у нас,Кто нас омоет водой проточной,Кто нас оденет в твой светлый час?Только и властны над сонным слухом,Если покажешь нам путь назад,Мы прилетим тополевым пухом,Как беспокойные сны летят.

Полька

Все не спит палата госпитальнаяРадио не выключай – и только.Тренькающая да беспечальнаяРаненым пришлась по вкусу полька.Наплевать, что ночь стоит за шторами,Что повязка на культе промокла,Дребезжащий репродуктор шпорамиБьет без удержу в дверные стекла.Наплевать на уговоры нянины,Только б свет оставила в палате.И ногой здоровой каждый раненыйБарабанит польку на кровати.

Иванова ива

Иван до войны проходил у ручья,Где выросла ива неведомо чья.Не знали, зачем на ручей налегла,А это Иванова ива была.В своей плащ-палатке, убитый в бою,Иван возвратился под иву свою.Иванова ива,Иванова ива,Как белая лодка, плывет по ручью.

Суббота, 21 июня

Пусть роют щели хоть под воскресенье.В моих руках надежда на спасенье.Как я хотел вернуться в до-войны,Предупредить, кого убить должны.Мне вон тому сказать необходимо:«Иди сюда, и смерть промчится мимо».Я знаю час, когда начнут войну,Кто выживет, и кто умрет в плену,И кто из нас окажется героем,И кто расстрелян будет перед строем,И сам я видел вражеских солдат,Уже заполонивших Сталинград,И видел я, как русская пехотаШтурмует Бранденбургские ворота.Что до врага, то все известно мне,Как ни одной разведке на войне.Я говорю – не слушают, не слышат,Несут цветы, субботним ветром дышат,Уходят, пропусков не выдают,В домашний возвращаются уют.И я уже не помню сам, откудаПришел сюда и что случилось чудо.Я все забыл. В окне еще светло,И накрест не заклеено стекло.

Борис Костров (1912–1945)

Родина

Шумная,Бескрайняя, как море,Все твои дороги в Кремль ведут.И в твоих долинах и на взгорьяхТруд и доблестьЗапростоЖивут,Ты такая,Что не сыщешь краше,Хоть всю землю трижды обойди.Ты – как море,Нет, как сердце наше,Вечно с нами,Родина,В груди!

У могилы бойцов

Отдав салют,Товарищей останкиТоржественно мы предали земле,И по командеБоевые танкиПошли вперед к сверкающей заре.И я подумал вслух:Не на чужбине –Под сенью звезд далеких и родныхДрузья лежат…Когда-нибудь долинеПрисвоят имя одного из них.

«Пусть враг коварен…»

Пусть враг коварен –Это не беда.Преград не знает русская пехота.Блестят штыки,Грохочут поезда,К победе рвутся вымпелы Балтфлота,А в небе,Сделав круг и высотуНабрав, вступают в бой орлы,И сразуМы слышим сердца учащенный стук,Но действуем – спокойно,По приказу.Мы знаем все,Что нет таких врагов,Чтоб волю русских преклонить и скомкать.Мы – это мы.Да будет ваша кровьТакой же чистой и в сердцах потомков.

«Только фара мелькнет в отдаленье…»

Только фара мелькнет в отдаленьеИли пуля дум-дум прожужжит –И опять тишина и смятеньеУбегающих к югу ракит…Но во тьме, тронув гребень затвора,От души проклинает связистЖуравлиную песню мотораИ по ветру чуть слышимый свист.Ну а я, прочитав Светлова,Загасив в изголовье свечу,Сплю в походной палатке и сноваЛучшей доли себе не хочу…

В разведке

Во фляге – лед.Сухой паек.Винтовка, пять гранат.И пули к нам наискосокСо всех сторонЛетят.Быть может, миг –ИТронет сердцеСмерть.Нет, я об этом не привыкПисать стихиИ петь.Я говорю,Что это бред!Мы всех переживем,На пик немеркнущих побед,На пик судьбыВзойдем!А то, что деньИ ночь – в бою,Так это не беда.Ведь мы за родину своюСтоим горойВсегда!Винтовка, пять гранат.Пурга.Рвет флягу синий лед.Непроходимые снега,Но путь один –Вперед!