«Я принесу рюкзак. Потом».

– Забрали, сволочи, всю мою добычу… – процедил Лоцман. – А где все?

«Моргун крыша. Вертел столовая. Остальные ушли за курьерами».

Лазарет располагался в бывшем кабинете химии. Лоцман удивился, когда увидел, что внутри никого нет.

– А где Док? – схватив Гашека за грудки, спросил он. – Его пес был на улице, я же видел! Явно же пациентов пришел подлатать!

Гашек усадил Лоцмана на кушетку, жестом предложил раздеться, но Онисим лишь сильнее вцепился в него.

– Мавр, где Док, твою мать?! Мне пулю надо вытащить!

Гашек что-то рявкнул в ответ. Потом сообразил, что Лоцман не слышит, с раздраженным видом напечатал в КПК:

«Док ушел вчера».

– Вчера? Ушел вчера и оставил собаку? Шутишь?

Чех отрицательно качнул головой.

– А что за псина тогда была с вояками?

«Сам шутишь. Патруль был. Собаки не было. Собаку военсталы загнали в аномалию. Хвастались».

– Значит… фантом…

Лоцман понял. «Гроздь» капитана получилась из пса, что и показал «Спящий сталкер». Воздействием медальона объяснялось и обилие «галлюцинаций» за последнюю неделю. Разобраться в этом было полезно, но и только… Док уже ушел, а значит, с крючка Хищника не сорваться!

Перед глазами появился КПК с сообщением:

«Снимай одежду. Обработаю рану».

Погруженный в лихорадочные размышления, Лоцман стянул с себя куртку и белуху, обнажив тощий перебинтованный торс. В груди шевельнулось беспокойство из-за татуировки, но он мысленно махнул рукой – как примета налетчиков она нигде не фигурировала, наладонник Зубра уничтожен, кесаревцы мертвы, значит, это просто абстракция и ничего больше.

Гашек разрезал грязные слипшиеся бинты, вытащил медальон и стал с удивлением рассматривать. Лоцман поймал рукой болтающийся шнурок и, не церемонясь, дернул артефакт к себе. Гашек пожал плечами и занялся лекарствами с бинтами. Лоцман спрятал медальон в ладонях, отметив, что артефакт побледнел еще больше.

Выходит, Веселый Граф не лгал… «Спящий сталкер» действительно исцеляет?..

Воспоминание о стычке Седого и Графа всплыло в памяти. Их действия, слова… даже если это был бред, его источник – медальон. То же самое с изгнанием Седого из бригады, с встречей у вагона – артефакт каким-то образом спроецировал эти события в память. Хорошо это или плохо – знала лишь Зона…

Сунутый под нос наладонник отвлек Лоцмана от неожиданных догадок:

«Хороший артефакт. Лечит хорошо. Пуля внутри. Заражения нет. Рана чистая».

Лоцман посмотрел на Гашека. Тот положил пустой шприц, улыбнулся, показал большой палец.

– Хищнику не отдам, пойду с ним до Дока, – предупредил Онисим. – Или ты вытащишь пулю? Я ничего не чувствую.

На лице Гашека-Мавра мелькнуло смятение. Он что-то сказал, опомнился, махнул рукой и напечатал на КПК:

«Запрет Хищника. Ты штрафник. Я должник. Док ушел. Я и ты не доктора. Повредим вены или органы».

– Понятно все, должник… – произнес Лоцман. – Ладно. Бинтуй артеф обратно. И тряпку с водой дай, грязь с тела обмыть…

Процедуры в лазарете заняли около часа. Более-менее чистый, со свежими бинтами и пластырями, Лоцман спустился с Гашеком в столовую, чтобы перекусить перед отдыхом. Гашек пообещал горячий бульон с кусочками мяса.

Из трех анархистов в столовой остался один, коротающий время с бутылкой водки. На полу валялись еще две, пустые. Лоцман уселся за соседний стол. Осталось дождаться с кухни бульона и чего-нибудь укрепляющего, и вот тогда совсем будет хорошо!

На выкрашенных синим кирпичах заложенных окон белели наставления: «Пути Зоны неисповедимы», «Сталкер, берегись трех вещей – аномалий, мутантов и людей», «Разгильдяйство смерти подобно»…

Гашек задерживался. Лоцман уже не мог сдерживать панику, вызванную долгим отсутствием чеха. Мавр наверняка готовил отраву или подговаривал контрактников к убийству. Наверняка уже договорился с Хищником о дележе отобранных артефактов и присвоении «Спящего сталкера» себе…

Гробовая тишина. Невыносимая тишина.

Надо бежать, иначе каюк.

Лоцман поднялся из-за стола, бросил взгляд на дверь в коридор. Присмотрелся к анархисту, примериваясь, как лучше ударить приставленного Мавром охранника. Не зря ведь тот нацепил на себя эмблемы «Анархии» и делал вид, что увлечен выпивкой, – все ради маскировки.

Словно подтверждая размышления Лоцмана, липовый анархист налил в стакан водку. Налил полный, до самых краев. Капли прозрачной жидкости стекли по граням стакана и собрались в лужицу у донышка. Еще несколько капель сорвались с горлышка бутылки и плюхнулись на стол.

Водка. Водка, водка, водка…

Так ведь мужик предлагает выпить с ним!

Лоцмана накрыло эйфорией. Паника, подозрения, страхи улетучились, сменившись неудержимой радостью.

Друг предлагает выпить, и обижать отказом не дело!