Вместо того, чтобы врываться внутрь, я не тороплюсь. Каждый шаг уверенный и медленный, потому что Кэллоуэй никогда не убежит. Он слишком жаден до власти и слишком высокомерен, чтобы бояться меня, даже если почувствует мое присутствие. Неосознанно позволяя смерти войти в парадную дверь.

В тот момент, когда мой ботинок переступает порог, я позволяю тьме проснуться во мне. Он клубящимся туманом стелется по каменным полам цвета слоновой кости, распространяясь во всех направлениях, взбираясь по стенам и перекрывая свет из окон.

Стражники, наконец, впадают в панику, когда понимают, что я здесь не как союзник и не с дружеским визитом. Но их предупреждающие крики замолкают, когда Дрейвен душит их своими тенями. Недостаточно, чтобы убить их, но достаточно, чтобы они потеряли сознание и упали на пол, как мешок с камнями. Я уверена, что они почувствуют это утром.

Один из охранников случайно падает на другого, его лицо приземляется на зад другого, прямо между ног. Я слышу, как Дрейвен хихикает позади меня, и быстро оборачиваюсь, чтобы ударить его в грудь, прежде чем подняться по винтовой лестнице.

Оказавшись в широком коридоре, я поворачиваю налево и направляюсь прямо туда, где, как я знаю, должен быть Кэллоуэй. Он всегда там прячется.

Наши ботинки бесшумно ступают по полированному полу, когда мы подходим к угрожающей двери, которая всегда приводила в такой ужас. Но на этот раз контроль на моей стороне. Дрейвен целует меня в щеку, подмигивая, а затем направляется обратно тем же путем, которым мы пришли по коридору, собираясь сделать то, о чем я его просила, пока он доставлял нас сюда.

Выпрямив спину, я поворачиваюсь назад, чтобы без стука повернуть обе ручки и широко распахнуть двойные двери, отчего они с грохотом ударяются о стены.

Кэллоуэй сгорбился над своим столом, но при моем вторжении вскидывает голову. Его рубашка расстегнута, волосы растрепаны, бумаги разбросаны по столу и полу.

Кровь приливает к его лицу, когда он стремительно обходит свой стол и приближается ко мне.

— В своем последнем видении я видел своего сына с тобой, а теперь я вообще не могу видеть его!

Прежде чем он успевает сделать еще шаг, я бросаю на него свои тени и хватаю за горло. Я сжимаю его достаточно крепко, чтобы удержать в своих объятиях и дать ему достаточно воздуха для дыхания.

— Т-ты убила моего сына?! — слюна вылетает у него изо рта, когда он дергается, сопротивляясь моей силе.

Медленно склонив голову набок, я поджимаю губы.

— Похоже, он сам этого добивался.

Если раньше я думала, что лицо Кэллоуэя красное, то сейчас оно темнее, чем кровь, текущая в его венах.

— Т — ты чудовище! — рыдает он. — Я должен был убить тебя при первой же возможности.

Мое лицо морщится от запаха несвежей выпивки, исходящего от него.

Я цокаю, качая головой и кружа вокруг него.

— Думай что хочешь, но в одном ты ошибаешься.

Он пытается повернуть голову, чтобы посмотреть на меня, но я приказываю своим теням схватить его сильнее, чтобы он не перебивал.

— У тебя не было шанса. Ты слаб.

Я обхожу его сбоку, прежде чем остановиться прямо перед ним. Лицом к лицу.

— Труслив, и недостоен трона, не говоря уже о том, чтобы иметь возможность дышать еще хоть мгновение.

— Они готовы, — доносится от двери голос Дрейвена, заставляя глаза Кэллоуэя расшириться, когда он смотрит через мое плечо.

— А — а принц… — он не может закончить свои слова, поскольку я душу его сильнее, заставляя закашляться, и краснота на его лице приобретает глубокий фиолетовый оттенок.

— Ты боишься его, и все же тебе будет жаль, что это не он убил тебя.

Поворачиваясь на каблуках, я разгоняю тени настолько, чтобы воздух наполнил его легкие, пока тащу его по коридорам и наружу перед дворцом.

Море людей ждет у подножия ступеней, окружив двойные деревянные столбы, которые я велела им держать под рукой, чтобы вбить в землю. Несколько фейри тянутся к цепям и надевают их на запястья Кэллоуэя, прежде чем прикрепить их к крюкам, вделанным в верхние части столбов.

Теперь, когда он связан, я убираю свои тени, но его глаза неистово мечутся по сторонам.