Телефон оживает новым сообщением. Это всего лишь книжный клуб, что там новенького сейчас смотреть совсем не хочется. Обычно этот чат редко оживает, но после первого, сообщения начинают сыпаться непрерывно и приходится заглянуть, хотя бы для того, чтобы отключить уведомления.

Увидев первое сообщение, адресованное именно мне, я забываю абсолютно все.

Динь, динь, динь. Чатик летит как сумасшедший. Сообщения сыпятся градом. У нас такой активности не было с того самого времени, как мы собрались вместе читать книги. Ну как читать.

Первые встречи действительно были о книгах. Мы собирались в библиотеках, больших современных книжных магазинах, где можно было попить кофе и играть в настолки. Даже ходили на встречи с интересными авторами. Мы болтали без устали и пять часов каждый раз пролетали незаметно. Со временем мы перебрались в рестораны, где кофе сменилось вином. Лишние люди потихоньку отвалились, наши встречи превратились в домашние посиделки. Мы стали ближе, чем друзья, почти семья.

И не удивительно, что Поля, наша главная зажигалочка, сидя в одном из ресторанов в центре города, присылает кружочек в мессенджер, на котором она сначала что-то говорит с грустным лицом, а потом переключая камеру, показывает, как за соседним столиком мужчина страстно выцеловывает ухо молодой девице. Она так задорно хихикает, что даже без звука понятно, как ей щекотно.

Я смотрю, как он заботливо откидывает назад ее волосы и целует в остренькое плечико и ничего не чувствую. Пустота сожрала последнюю боль в ладони. Я не чувствую даже свежие порезы. Удивительно.

Мне, хочется проверить, могу ли я вообще что-то ощущать или последние нервные окончания перегорели напрочь. Хватаю с тарелочки с закусками шпажку с оливкой. Гигантское греческое чудовище, начиненное острым перцем, оказывается совершенно безвкусным. А металлическая шпажка, вполне себе острая, да. Очень легко прокалывает кожу. Выступающую капельку крови слизываю почти равнодушно. Прикусываю подушечку пальца и все равно ни-че-го.

Соня смотрит, не понимая, что происходит. Я разливаю вино по кружкам и теперь уже мой черед пить до дна.

– Так плохо? – возвращает мне вопрос, морща свой крохотный носик.

Молча подвигаю ей телефон ,на котором видео запускается снова и снова. Должно раздражать и делать больно, но мне все равно, а вот ее удивляет. Даже шокирует.

– Это же твой муж!

Да, Олежа молодец. Умеет выбирать красоток.

– По паспорту. А в целом… Очевидно, что нет, не мой, – не читая набежавшие три сотни сообщений, отключаю звук и отбрасываю в сторону телефон.

– Эпидемия у них, что ли, – говорит она с такой тоской и слезами в голосе, что хочется ее срочно обнять, укутать заботой и не отдавать больше этому жестокому миру.

Она, кажется, совсем недавно пережила что-то подобное, но спрашивать пока рыдает, взахлеб уткнувшись мне в плечо – плохая идея. Соня всхлипывает и дрожит всем телом, а я… А я почему-то остаюсь абсолютно равнодушной к происходящему в моей жизни?

– Сонь, а поехали гулять? Ну их всех к черту смотри какой вечер. И платье твое выгулять нужно обязательно. Громкая музыка и коктейли отлично прочищают мозги.

Она отрывается от плеча и смотрит на меня огромными заплаканными голубыми глазами, будто спрашивая “А можно?”. Машу головой, мол да, даже нужно и отправляю ее в ванную умываться, а сама иду искать себе наряд. Нужно что-то экстремальное.

Полчаса и полбутылки вина спустя мы мчались по городу в такси в поисках подходящего бара. После пандемии большинство прекрасных заведений работает только до двенадцати, а это никак не вписывалось в наш план гулять до рассвета. Суббота безжалостно отнимала у нас шансы. В подходящих местах все столы были заняты, даже за барную стойку – не втиснуться. Чудное заведение под названием “Барселона” встретило нас последней порой шотов в наличии, отсутствием льда и убегающим с работы барменом. Мы разочарованно вывалились из негостеприимного бара прямо в руки неспящего города. Казалось, вечер испорчен уже безнадежно, но шумная толпа привела нас прямо к входу ночного клуба.

– Сонь, а ты чего приходила то?

Вечер действительно прекрасный. Несмотря на все, что сейчас происходит с моей жизнью, в какую бы пропасть я ни свалилась, здесь и сейчас – прекрасно. Зажигаются ночные огни, с летников слышится уютный звон бокалов, и ароматы вкусных блюд. Сотни красивых и счастливых людей проходят мимо.

Раскаленный, нагретый за день на солнце воздух, наконец, начал понемногу остывать. Порывы свежего ветра ласкали кожу прохладой и игриво раздували подол платья. Невесомая шифоновая юбка поддавалась каждому легкому дуновению. Платье я выбрала с цветочным принтом, чтобы не отставать от Сони. Но мое, несмотря на всю нежность и невинность, прятало в себе тайны. Развратный разрез до середины бедра, который показывался только при ходьбе и голая спина, прикрытая одной только шнуровкой.

От количества взглядов, которые липли к моему телу хотелось спрятаться. Обычно. Но сейчас все чувства были на нуле, а алкоголь отключил последние предохранители.

Мы останавливаемся недалеко от входа в клуб, чтобы поговорить, но Соня не спешит отвечать на мой вопрос. Искусала все губы, нанесла бальзам дважды, зачем-то ковырнула кору рядом стоящей липы. Я схватила ее за руки, иначе эти нервные движения так и не прекратились и она и не решилась бы заговорить.

–Да ерунда все, Ай. Придурь странная. Решила, раз страдаю – то нужно на полную катушку. А какие настоящие страдания без “Я хочу быть с тобой” Наутилусов и сигарет? Купила. Хотя ни разу даже не пробовала курить, – смущенно пожимает плечами и моментально прячется за улыбкой, – Помнишь, фильм был советский “За спичками”? Ну вот у меня примерно так же. О том, что сигареты поджигать чем-то нужно не подумала даже. Дома ничего не нашлось, решила сходить к соседке за спичками. А мы, видишь, тоже выпили свои несколько капель и отправились в приключение. Явно же домой без спичек приедем.