Но она продолжает бороться. Хотя очень сильно растолстела в последнее время от гормональных препаратов. И от былой ее красоты ничего не осталось.

Я часто смотрю на наши совместные детские и групповые фотография. На всех Злата выделяется среди остальных детей своей необычной ангельской внешностью – огромными карими глазами, которые всегда блестят, белокурыми локонами, перевязанными бантами, пухлыми губками и вздернутым носиком.

Везде, в школе, в детском саду, мою сестру называли Херувимом. И только потом говорили, что она своей внешностью похожа на турецкую актрису Айдан Шенер. Только волосы у моей сестры были светлыми, со временем поменяв золотистый оттенок на слегка пепельный. Именно поэтому ее назвали Златой, то есть златовлаской.

Сейчас Злата вынуждена носить платок, поскольку волосы ее выпадают. И ей пришлось побрить голову налысо. Но ни полнота, ни новый имидж не портят внешность моей сестры.

Красота – редкий дар, который подарен людям, чтобы любоваться и радоваться им при созерцании.

Переехав в Москву, Кристина очень сильно изменилась. Она снова стала толстеть от того, что много работала. Эдакое болезненное ожирение. Раньше она завидовала самостоятельным женщинам, которые не зависели от денег мужа или любовника.

А сегодня уже не нуждалась в подачках Васи, хотя далось ей это с большим трудом. Она не могла забыть ту нищету, в которой оказалась однажды, и стала кому-то доказывать, что она не провинциалка и нищ@бродка, а человек со статусом.

На первую зарплату она тут же купила дорогущий телефон, чтобы ей все завидовали. Кристина все еще чувстовала комплексы той самой домохозяйки из провинции и старалась их замаскировать вульгарным поведением и фальшивыми брендами.

Ни один предмет гардероба на ней не сидел свободно и так, чтобы сказали, как влитая. Все топорщилось, выглядело несуразно и не к месту. Поскольку Кристина заказывала паль из Китая, полагая, что все эти сумки и украшения никто не сможет отличить от брендовых.

А сама продолжала добираться к месту работы на метро, хотя и стала директором крупной торговой сети. И чтобы выглядеть солиднее, принялась улучшать свою внешность – нарастила волосы, ресницы, ногти и даже брови.

И именно такой стиль из девяностых стал выдавать в ней не коренную жительницу столицы, а понаехавшую. Уже с утра Кристина была в ярком гримме, в кольцах, колье и браслетах, надушенная очень стойкими невыносимыми духами, оставляющими после себя шлейф дурного вкуса и приторности.

Сына Луку она определила сразу же в детский сад. А сама жила в съемной квартире, которую выделила ей организация. Но всем говорила, что это жилье – ее собственность, чтобы пустить интересующимся подробностями ее жизни пыль в глаза.

Люди с периферии, узнав о том, что Кристина очень хорошо устроилась в столице, тут же ей завидовали и даже просили помочь с переездом. Атрибуты новой жизни Кристина выкладывала в социальных сетях, подписывая картинки красивыми цитатами. Она мечтала о том, что Вася увидит, как она зажила, и пожалеет о том, что когда-то ее бросил.

Не смотря на то, что Васю его бывшая жена продолжала считать колхозником. А сейчас тем более, так как он погряз в фермах. Но она надеялась на то, что когда-то он к ней все равно вернется и будет просить прощения. Хотя знала о том, что он женился на бедной Наде и даже усыновил ее больного ребенка.

Но доброжелатели ей сообщили, что в паре нет никакой любви. Одна видимость семьи, которой никогда не было – только расчет и удобство.

Сама Кристина опасалась новых отношений с мужчинами. Для местных она не дотягивала, поскольку хоть и тужилась из последних сил, но уже изрядно постарела. И была рыхлой из-за того, что ей некогда было посетить спортзал и заняться своей фигурой. Да и здоровье хромало.

К тому же, женщина с детьми, это не для каждого. Да и зачем кому-то чужие дети? Тем более, старшие дочери, которым нужно помогать, а младшего еще вырастить и поставить на ноги!

Кристина все это отлично понимала, а потому вела себя зачем-то надменно, уверяя всех вокруг, что выходить замуж не за кого. Нет достойных. Вокруг одни инфантилы, маменькины сыночки и мужчины, которые только и хотят удобно устроиться.

Хотя сама именно об этом и мечтала. Сесть кому-то на шею и наконец-таки выдохнуть. Потому что устала от ежедневного ненормированного труда, от ответственности, проверок, бестолковых подчиненных, текучки, штрафов и бесконечно меняющихся нормативных требований.

Устала от суеты большого города, от толпы, метро, от того, что в столице никто никому не нужен, от толп приезжих, которые мечутся в поисках лучшей жизни, от постоянного желания соответствовать тому уровню, на который она замахнулась.

От того, что сама занималась сыном, сталкиваясь каждый день со сложностями матери-одиночки, от той работы, которая была все-таки неинтересной, обычной, рутинной, не смотря на определенные успехи в карьере.

Кристина скучала по той беззаботной жизни домохозяйки, которая у нее когда-то была, по мужу, который всегда был ручным и послушным, по своей большой и просторной квартире, где каждая вещь была знакомой и любимой, по небольшому городку, в котором она родилась, по теплому климату и удивительно красивой природе.