– И не слишком балуй его, Лена, ради него самого же.

Миша видел, как сосед наклонился и поцеловал Елене Дмитриевне руку.

– Вот увидишь, он скоро вернется. Негде здесь пропасть, поверь моему слову. – Сосед зашагал в сторону своего дома.

Мать смотрела ему вслед и не торопилась уходить. Когда вокруг все затихло и ненавистная фигура скрылась за своим забором, Миша вышел из укрытия. Увидев сына, мать вскинула руки к лицу, но не запричитала, как бывало раньше. А, наоборот, даже затолкала себе в рот подол фартука, лишь бы не сказать лишнего слова. Миша был окончательно сбит с толку. Прошел всего лишь день, а мать как будто подменили. Молча он прошел мимо матери и резко дернул плечом, когда она хотела его приобнять. Зашел в комнату и бросился на диван.

– Ты же голоден. Целый день не ел, – попробовала Елена Дмитриевна поговорить со спиной сына. И, конечно, не получила никакого ответа. Мать подошла к пианино и открыла крышку.

– Может, хочешь сыграть? – она не смела даже прикоснуться к клавишам, только гипнотизировала их, чтобы хоть они заставили сына встать с дивана. И, кажется, подействовало. Миша повернулся к ней лицом. Не теряя времени, пока он еще не убежал в свой внутренний мир, Елена Дмитриевна присела перед сыном на корточки.

– Миша, – еле удержалась, чтобы не погладить сына по голове. – Миша, нам надо поговорить. Валерий Максимович… он, оказывается, знаешь, не последний человек здесь в деревне. И он мне обещал, что позвонит директору здесь в школе и тебя возьмут в шестой класс. Ты бы слышал, как он надо мной смеялся, что я, всё бросив, приехала сюда, без денег и знакомств. А я сама только сейчас подумала, как бы я тебя устраивала в школу? А? Вот мы с тобой авантюристы, – она засмеялась, но осеклась.

– Но, ты знаешь, он поставил условия. Он позвонит, один раз тебе поможет, и все. И мне запретил тебе во всем помогать. Он говорит, если я хочу, чтобы ты чего-нибудь добился в жизни, то ты должен сам прилагать усилия». А еще он даст мне работу, чтобы я смогла выплатить кредит. Я обещала ему слушаться. Мы пропадем без его помощи, слышишь? Миша, ты слышишь?

Миша продолжал лежать и слушать с отсутствующим взглядом, упиваясь горькими мыслями о том, как родная мать только что отказалась от него – а он так рассчитывал на её помощь. Она сейчас плачет, интересно, по кому и по чему она сейчас плачет? Ему вот плакать совсем не хочется. И даже марш в голове не звучит. В голове абсолютная тишина. Только, пожалуй, часы тикают. Откуда в доме взялись часы?

– Завтра к десяти часам ты пойдешь к Валерию Максимовичу, и он тебя подкинет до школы, – мать вытерла слезы, а вместе с ними как будто стерла с лица прежнее выражение всегда любящей и заботливой матери.

В половине десятого Миша, одетый в самое лучшее, что нашлось в доме: белую рубашку и серые джинсы, – стоял перед знакомой железной калиткой. Громко постучал. Через какое-то время услышал мокрое сопение по ту сторону забора, и еще минут через десять ворота автоматически открылись и появился сосед на темном «Чероки».

– Садись в машину, – через открытое окно прокричал сосед, останавливаясь. – Да вперед садись, я тебе не таксист.

Миша послушно сел на переднее сиденье.

– Пристегивайся.

Машина понеслась. Видимо, отсутствие асфальтированных дорог в деревне подзадоривало водителей ездить как бог на душу положит. Валерий Максимович беспечно вдавил педаль газа. А что до домашней птицы, которая мирно паслась на обочине, то это были её проблемы. В деревне правила простые: не будь дурой – и не попадешь ни под нож, ни под колеса.

– Как мать? – первым делом спросил Валерий Максимович.

– Нормально, – отвернувшись к окну, равнодушно ответил Миша. Его куда больше интересовало, как его встретят новые одноклассники. А что мама? Мама, она взрослая, не пропадет. Тем более, у нее, похоже, и защитник нарисовался. Миша потрогал обивку двери.

– Ты её вот что, не обижай. Нравится машина?

– Неплохая.

– Неплохая, сто сорок лошадиных сил. Ты, наверное, ни на чем, кроме как на «Газели», не ездил. Сосед прибавил газу. – Ничего, выучишься, купишь себе такую же, и матери заодно.

До школы ехали за таким, ничего не значащим разговором. По дороге Миша отмечал, как часто попадаются коровы, где какие магазины, снова мелькнул виденный прежде дом культуры с афишей о конкурсе. Дорога заняла не больше десяти минут. Остановились прямо у ворот. Прибытие в школу на авто деревенским было в новинку. Поэтому первый визит Миши не остался незамеченным. Девчонки между собой переговаривались, стараясь угадать, кто же этот новый ученик, мальчишки же старались пройти равнодушно, не показывая виду.

– Ну, давай. С первым рабочим днем тебя, ковбой! – На худое плечо Миши легла крепкая мужская рука. – С директором я поговорил. Найдешь его на втором этаже, скажи, от меня. Давай, я тебе тут помог, а дальше сам. Греби руками, шевели мозгами. Иди.

Валерий Максимович слегка подтолкнул Мишу из машины, как взрослая птица выталкивает едва оперившегося птенца из гнезда во взрослую жизнь.

В классе стоял привычный гул. Кто-то, ведомый безудержной энергией подросткового возраста, носился по партам, задевая всех, кого безнаказанно можно задеть. Девчонки взахлеб рассказывали друг другу последние новости, как будто расстались не вчера, а неделю назад. Кто-то остервенело тер доску сухой тряпкой, пытаясь избавиться от следов вчерашнего урока. Кто-то безуспешно пытался выспаться после бессонной ночи, проведенной за чтением.