Сегодня, увы, времени на созерцание архитектурного величия или порожденных буйным воображением призраков у меня нет.

Как я и опасался, заседание оказывается невыносимо нудным. Два часа обсуждения почти безразличной мне темы, да еще в обществе коллег, только о своих интересах и пекущихся. Какая бесполезная трата времени! Эх, хоть бы раз да смазать бюрократические шестеренки толикой здравого смысла! Но мечты остаются мечтами, а шестеренки так и продолжают стучать и скрежетать, как всегда делали это и, полагаю, будут делать.

К счастью, с обеденным перерывом наступает передышка. Я возвращаюсь к себе и застаю Розу надевающей пальто.

— Я только купить себе сандвич. Вам что-нибудь принести? — любезно предлагает она.

— Нет, спасибо. Пожалуй, выйду подышать свежим воздухом, где-нибудь и перекушу.

Застегивая пуговицы, она улыбается:

— Как насчет компании?

«Уильям, не вздумай обманываться ложными надеждами!»

— Спасибо за приглашение, но мне нужно подготовить речь, так что вряд ли из меня получится хорошая компания.

— А, поняла. Что ж, как хотите. — Она поднимает воротник и направляется к двери.

Возможно, снова включается мое буйное воображение, только я готов поклясться, что уловил нотки разочарования в ее голосе. Впрочем, это могло быть и облегчение, так что я моментально отмахиваюсь от фантазии. Слишком слабо я разбираюсь в подобных нюансах.

Усаживаюсь за стол и просматриваю оставшиеся на сегодня дела: сначала прения в Палате общин, на которые, как пить дать, явится от силы с десяток депутатов, а потом мне привалило счастье выступать на деловом мероприятии в Северном Лондоне.

В общем, перспективы на остаток дня представляются малоинтересными и скучными, примерно как и вся моя жизнь.

Делаю пару наиболее важных звонков из списка Розы и отправляюсь на поиски пропитания. Конечно же, можно было бы наведаться в субсидируемый депутатский буфет, однако общение с коллегами неизменно лишает меня аппетита.

Преодолев пост охраны и толпы туристов на Парламент-сквер, закоулками я пробираюсь в направлении Сент-Джеймсского парка. Заглядываю в бутербродную и заказываю то же самое блюдо, что и каждый божий день, — куриный салат на ломтике цельнозернового хлеба с чуточкой дижонской горчицы. Мне даже не приходится озвучивать заказ, настолько я предсказуем. Да, мне нравится предсказуемость. Мне нравится рутина.

Разжившись сандвичем, направляюсь в Сент-Джеймсский парк, где выискиваю свободную скамейку. В начале октября солнце еще греет, и насладиться погожим осенним днем на лоне природы вывалило весьма приличное количество туристов и офисных работников. Устраиваюсь и принимаюсь за обед. Прохожие даже не удостаивают меня вниманием.

В отличие от многих коллег, я могу наслаждаться анонимностью. Журналистов и папарацци совершенно не интересует, чем я занимаюсь — да и что говорю, коли на то пошло. Меня это совершенно устраивает. Внимание прессы меня абсолютно не прельщает, не испытываю я и желания превратиться в одного из тех известных политиков, кто разменивает Палату общин на заточение в «Большом брате» или другом богомерзком реалити-шоу. Эти-то определенно всякий стыд потеряли.

Разумеется, есть и такие, кто невольно привлекает к себе внимание прессы своей неосмотрительностью или же недостатком здравого смысла. Супружеские измены, наркотики, проститутки, азартные игры, алкоголизм — депутаты обоих полов не более добродетельны или стойки к искушениям, чем остальное население. Разница лишь в том, что журналисты обожают громкие скандалы с участием политиков, и мы представляем собой легкую добычу. Жизнь некоторых моих весьма достойных коллег пошла под откос из-за мелких прегрешений, которые при любой другой работе остались бы незамеченными. Разумеется, подобное кажется несправедливым, но мы по долгу службы подпадаем под общественный контроль и вынуждены вести жизнь праведников. Лично для меня трудности это не представляет, но вот некоторым депутатам приходится несладко.

Я доедаю бутерброд и затем несколько минут просто сижу и нежусь на солнышке, вдыхая ароматы лондонской осени.

Увы, вскоре приходится взглянуть на часы: до заседания сорок минут. Крякнув от досады, неохотно поднимаюсь и неспешно отправляюсь обратно.

Роза же на месте, кого-то внимательно выслушивает по мобильнику. Быть может, приходит мне в голову, это ее парень или же потенциальный ухажер. Мне известно лишь, что она не замужем, поскольку кольца у нее на пальце нет. Про своего партнера Роза еще ни разу не обмолвилась, но я даже представить себе не могу, что такой красивой женщине не из кого выбирать. Тему эту я никогда не затрагивал — наверное, просто боюсь услышать ответ.

— Мне нужно работать, — поспешно говорит она в трубку и, даже не попрощавшись, отключается.

Я бросаю на нее взгляд, отчасти ожидая небрежного комментария о телефонном собеседнике, каковой в качестве оправдания отпускают обсуждающие личные дела на рабочем месте. Замечания, однако, не следует. Наверно, Роза просто смущена или же помнит, что трехмесячный испытательный срок еще не закончился. Очень жаль, что она считает меня способным устроить взбучку за один личный звонок.

— Хорошо пообедали? — Она прячет телефон в сумочку.