— Просто ты не ценишь себя. Как и то, что ты делаешь. А другие это чувствуют. Ты как слабая мишень, над которой можно легко и просто, без особых усилий поиздеваться, ведь, раз ты не любишь себя, дальше это не пойдет и проблем не будет.

— Я ценю себя. Просто не люблю конфликты, — я запрокинула голову и опять пальцами прикоснулась к разбитой губе. — Вернее, раньше не любила. Для меня сегодня многое поменялось. Теперь, если меня кто-то тронет, я трону в ответ. Сильно.

— Правильно. Иначе люди доброту воспримут за слабость. Но учти, я не говорю, что добро это плохо. Просто, если ты его делаешь, и ты и все остальные, должны понимать его ценность.

Этой ночью я осталась в доме Аполин. На самом деле, это достаточно дико — взять и остаться в жилье незнакомого человека. Но, с другой стороны, уже было поздно и никакой угрозы я тут не ощущала. Наоборот, в этом месте было спокойно. Тут я оживала. Хоть и делала это иначе, чем раньше.

Вот только, утром следующего дня, еле вставала с кровати. Тело болело намного сильнее, но, тем не менее, следовало возвращаться в Марсель.

С этим намерением я пошла искать Аполин. Хотела поблагодарить ее и попросить хоть какое-нибудь тряпье, в котором могла бы добраться до своего общежития.

Но, найдя женщину в ее мастерской, там вместе с ней и осталась.

Оказалось, что Аполин сама для себя шила одежду. Учитывая ее возраст и то, что у нее и так были деньги на наряды, нечто такое мне показалось странным, но, сидя за швейной машинкой, она сказала, что никто для нее не пошьет одежду так, как она сама.

Я почему-то вспомнила про то, как мы с Аморет ходили по магазинам. И, в особенности, про те ощущения, которые я испытала, пока мерила новую одежду. Они были приятными. Даже более чем. И исходили они любовью к себе. Ведь, смотря в зеркало, я думала о том, что на самом деле, куда лучше, чем изначально считала.

Но я тогда отметила, что быть красивой дорого, ведь все те наряды стоили целое состояние.

А что, если самой попробовать себе что-нибудь сшить?

Изначально я просто наблюдала за Аполин, а потом попросила рассказать про то, как она создает наряды. Наверное, она действительно обожала свое хобби, ведь тут же, с любовь начала рассказывать о нем. Все. До мелочей.

В какой-то момент я так же поняла и то, что ей будто бы не с кем было им поделиться. В конце концов, она так и призналась, что пыталась привить любовь к шитью своим дочерям и внучкам, но все же они к нему отнеслись с безразличием.

А Аполин хотела рассказать про шитье. Я же хотела послушать.

В этом мы сошлись и до ночи сидели в мастерской.

В какой-то момент, женщина сказала, что может помочь мне сшить платье, если я сама в этом заинтересована. А я была не просто заинтересована — я горела этим.

Но сам этот вопрос был не легок. В конце концов, он означал, что я еще на некоторое время останусь в этом доме. Во-первых, я не хотела навязываться и стеснять своим присутствием. Во-вторых, у меня еще была учеба.

— Ты ни в коем случае не стесняешь меня, — женщина тут же отрицательно качнула головой. — Наоборот, мне одной тут скучно и я рада гостье. Во-вторых, пойди посмотри на себя в зеркало. Считаешь, что хороший вариант в таком виде возвращаться на учебу?

В зеркало я уже смотрелась. Видела себя. И, да, мне не очень хотелось в таком виде возвращаться в университет.

— У тебя же через две недели начинаются каникулы? — спросила Аполин. — Длиться они будут тоже две недели. Значит, всего получается месяц. Почему бы тебе это время не побыть у меня? Я не настаиваю, но считаю, что мы хорошо проведем время.

— Зачем вам это нужно? — я нахмурилась. Возможно, я уже перестала верить в добро, так как мне было тяжело вот так просто принять хорошее отношение и желание помочь.

— Во-первых, мне скучно. Я уже говорила об этом. Во-вторых, я уже стара и за свою жизнь пережила многое. И хочу помочь тебе. Учти, что я такое делаю далеко не для каждого. Я своей добротой не разбрасываюсь.

Мы еще некоторое время разговаривали и я все-таки решила на этот месяц остаться у Аполин. Научиться шить и окончательно прийти в себя.

Но, естественно, в ответ так же делать для Аполин все, что только можно. Добром платить за добро.

Тем же, кто будет пытаться совершать по отношению ко мне зло — поступать соответствующе.

Находясь в доме Аполин, я была практически отрезана от внешнего мира. Во многом, по той причине, что сама им не интересовалась. Но все же, на третий день проходя по гостиной, я кинула взгляд в сторону телевизора. Увидела, что там шли новости, но на них не отреагировала. Уже собиралась идти дальше, как заметила, что на экране показали фотографию Лисет.