— Ксения Борисовна! — Заканючили школьники. — Весна же! А мы это стихотворение уже знаем давно! Ваш Егор студентам рассказал, а они нам! И там немного по другому всё!

— С Егором я дома поговорю! — Таким тоном сказала Ксюха, что ученики моментально притихли. — Домашнее задание, выучить это стихотворение! А письменная работа, упражнения номер двести шестьдесят восемь! Урок окончен, до свиданья!

— До свиданья, Ксения Борисовна! — Хором попрощался класс и тут же, с криками и гомоном, собрав письменные принадлежности, рванул на волю.

А Ксюша отправилась домой, девчонок кормить. По этой же причине она работала пока частично — одна академическая пара утром, для школьников и одна вечером, для персов. Не считая методической работы — для младших классов букварь давно был принят и отпечатан многотысячными тиражами, а вот для учеников постарше — учебная программа ещё только формировалась. По задумке, получившей одобрение с самого верху — среднее образование было решено унифицировать во всей империи, подогнав под определенные стандарты, естественно — воспользовавшись знаниями потомков. И исключив лишнее, вроде закона божьего. Так что хватало с головой всем причастным, от потомков до современников…

А что до персов — ещё осенью прошлого года приехала большая делегация молодежи, числом до полутысячи. В рамках соглашения с императором, на обучение. Вот и распределили по всем учебным заведениям, которыми внезапно обзавелся горно-заводской округ. Егор по этому поводу ходил недовольный: «В стране большинство неграмотных, а мы иностранцев учить будем. Да ещё чуть ли не наравне с нашими!» Анисим тогда его окоротил: «Чойто ты в наше время вон как гераням из Ирана радовался, чо сейчас выступаешь? Надо полагать, царь-батюшка сделал выводы, а с Персией у нас враги одни, вот вместе и будем бороться!»

Егор, поначалу дувшийся — познакомился с приданными в Известковое студентами персами, активно начавшими осваивать русский язык и науки. И постепенно отмяк, и против воли императора не попрешь, и персы оказались вполне себе нормальными ребятами. Турок не любили как бы не хлеще русских, так что нашли общий язык. А повеление императора, по поводу предоставления персидской стороне части различных технологий, уже отработанных в этом времени — окончательно расставило точки. Союзника империя выбрала и по всей видимости — и торговать будем с Персией, и дружить против кого надо! А Егор нашел и положительный момент: «Грибоедов в этой истории живым останется!»

Ксения не торопясь (всё-таки пацан внутри, четвертый месяц пошел) дошла до дома, где вопреки обыкновению — её встретила не нянька с Аришей и Мари, а довольно уже теплая компания. Состоящая из мужа, Серёги, внезапно приехавшей с югов Мани и Фаниса, который должен был находиться в столице, охраняя самодержца. Как снег на голову оба, могли бы и предупредить, радиостанции то сейчас почти везде есть! Маниному приезду Ксюша так обрадовалась, что ни слова не сказала против уже сидевших навеселе в саду мужиков, лишь укорила:

— Закусывать надо, чо у вас на столе пусто?

Не слушая возражения мужа, что им и сала с хлебом хватит — проверила девчонок, убедилась что с ними всё в порядке и поспешила домой, оставив их на попечение тетешкавшейся с ними Мани. А Мария Сергеевна, довольная встречей с родными и особенно с так выросшими сестренками — напевала им песенку:

'В волшебном парке лежу я на траве

И тихо корни на ушко шепчут мне:

'Пускай дают Богу разные имена

Но я то знаю — истина на всех одна!'

Но ма Криста, я Криста шара нам

Ом мьяше Криста джа, я джа я нам

Но ма Криста, я Криста шара нам

Ом мьяше Криста джа, я джа я нам

И я пою, порой бывает нелегко

Когда ты знаешь, когда небо далеко

В волшебном парке светит лишь луна

И травы шепчут мне: «Любовь на всех одна!»' Ольга Маркес

А участковый с Егором подтрунивали над Фанисом, подбивая того выпить:

— Совсем же взрослый стал, Фанис! — Ерничал Егор, для которого появление молодого бойца на родине не было секретом, как и причина столь внезапного приезда. — Сколько фрейлин успел оприходовать? А чо не женился, раз предлагали?

— Нет, спасибо! — Мужественно отказывался императорский телохранитель. — Мне ещё в Сатку ехать, там батя орать будет. Как я сразу на четырех женюсь?!