Перед ним престал демон, бесовское отродье.

«Значит ухнуло! Убило меня! — с ужасом подумал Гневан. — И на тот свет. В ад меня. За грехи мои! Господи!»

Демон возвышался над Гневаном, словно статуя, грозно и надменно. Его тело, состоящее из переплетенных теней и языков пламени, постоянно меняло форму, пульсируя и извиваясь, словно живая тьма. Вместо ног — клубящийся дым, вместо рук — когтистые лапы с острыми, как бритвы, когтями, способными разорвать саму реальность. В лапах он держал небольшую клетушку, в которой лежала мертвая канарейка.

Голова демона напоминала череп хищного зверя, с огромными, загнутыми рогами и горящими глазами, в глубине которых пылал адский огонь. Взгляд монстра пронзал самую душу, выжигая все, оставляя лишь пустоту. И страх…

Из пасти демона вырывались клубы серного дыма, наполняя воздух запахом гари и разложения.

— Господи помилуй! — прошептал Гневан.

И вдруг почувствовал, как глупо это сейчас звучит. Никогда не был он богомольным, а теперь вдруг о Боженьке вспомнил, дурак! Раньше нужно было думать. Теперь поздно… Остается только смириться с судьбой своей.

— Ешь, — прошептал Гневан, опуская руки и словно бы подставляя грудь под укус. — Ешь, сволочь! Только быстро, чтобы сразу, без мучений. Ешь меня, гадина!

Демон зычно рассмеялся, сотрясая своды шахты.

— Вижу твою боль, твою ненависть, твое отчаяние, — прорычал он, пристально глядя на парня.

Такие слова, словно откровение, заставили Гневана вновь удивиться.

— Вижу, — повторил монстр.

И Гневан вдруг почувствовал… Какое-то новое, доселе не испытываемое чувство. Он вдруг словно преисполнился искрящейся благодарностью, от которой даже перехватило дыхание. Парень понял, что представший перед ним демон — дар судьбы. Он был воплощением хаоса и разрушения, но в то же время — источником темной силы и запретного знания, Гневан еще и сам не знал какого именно. Но интуитивно осознал — все не просто так. Не просто так его жамкнуло камнем по голове. Не просто так остался жив. Не просто так встретил демона.

— Гневан, — прогремел голос демона, от которого содрогнулась сама пустота.

Гневан задрожал, не в силах отвести взгляд от пылающих глаз демона.

— Ты знаешь мое имя?

Как же глупо! Как же глупо усомниться в силе демона! Конечно, он знает его имя!

— Ты страдаешь, потому что мир несправедлив, — продолжал демон. — Богатые жируют, попирая бедных, они заставляют тебя горбатиться на них, отбирая у тебя силы и здоровье.

Слова демона отзывались в душе Гневана эхом его собственных мыслей, его гнева и обиды. И это подкупало.

— Они виноваты во всех твоих бедах. Они отняли у тебя мечты, отняли у тебя будущее.

— Что… что мне делать? — прошептал Гневан, не в силах сдержать слезы отчаяния.

Он вдруг осознал, так ясно и кристально, как никогда — все, что не скажет ему сейчас демон, он в тот же миг исполнит. Скажет — кукарекай. И он закукарекает. Скажет — хрюкай. И он захрюкает. Скажет — лети. И он начнет руками махать как птица, покуда не полетит. Скажет — умри. И он сам себе вырвет сердце. Ни секунды не усомнившись в слова демона. Так надо. Это — Истина.

— Восстань! — приказал демон. — Очисти этот мир от скверны богатства! Свергни тех, кто угнетает тебя! Только так ты обретешь свободу и справедливость! Вот твоя миссия.

«Миссия… — зачаровано подумал Гневан, чувствуя, как по щека текут слезы. — Вот моя миссия!»

Слова демона звучали в голове Гневана, словно набат, пробуждая в нем решимость и жажду мести. Он чувствовал, как тьма наполняет его, даруя силу и цель. А еще она наполняла его сердце и разум, говорила с ним на беззвучном языке, рассказывая о том, что нужно делать. Давала знания.

Видение растаяло, и Гневан снова погрузился в темноту. Но теперь это была другая темнота, не пугающая и холодная, а теплая и обволакивающая, словно кокон, из которого он должен был возродиться новым человеком, очищенным от слабости и сомнений, готовым бороться за свою правду.

…Гневан очнулся от резкой боли. Голова раскалывалась, в ушах звенело, тело ломило, словно его переехали телегой. Он открыл глаза и увидел над собой встревоженные лица товарищей.

— Гневан, ты живой? — спросил Борька, помогая ему подняться.

— Кажется, да, — прохрипел тот, ощупывая голову. — Что… что случилось?

— Камень на тебя упал, — сказал высокий. — Мы думали, все… конец. Вон, кровищи сколько!

Гневан глянул на пол. Крови и в самом деле было много. А вот голова… на ней ни царапины! Зажило как на собаке.

«Нет, — подумал вдруг парень. — Это тьма помогла».

Гневан с трудом сел, опираясь на стену. Он чувствовал себя слабым и разбитым, но в то же время — странно легким. Боль отступала, уступая место какому-то новому, незнакомому ощущению. Непривычно.