Совершенной неожиданностью стал для нее приезд Ани через несколько дней. Да еще и с родителями. А потом были новые и новые посещения. Маша буквально жила ожиданием их приезда. Ах, как же она завидовала подруге – у той нашлись родители! А Маша так и останется в детском доме среди чужих взрослых, меняющихся едва ли не каждый год, со старыми потрепанными игрушками и вечно шумящими ребятами.

– Машенька, приведи себя в порядок, – строгая воспитательница одернула ее платьице, из которого Маша давно выросла. – К тебе приехали.

Девочка и так знала, кто должен был приехать. Но зачем тогда ее так нарядили? Зачем банты и туфли?

– Приехали твои будущие мама и папа…

И тут Машу охватило такое отчаяние. Радоваться бы, что нашлись наконец-то для нее родители, но это означало… что она никогда больше не увидит Аню, не увидит ее родителей!

– Не хочу, – заупрямилась девочка. – Не хочу! Не хочу родителей! Не хочу уезжать. Хочу к Ане!

Сквозь собственные рыдания, строгие слова воспитателей и директрисы, Маша расслышала единственный голос, который смог заставить ее притихнуть.

– Оставьте ее в покое! Не трогайте. Машенька, это я. Посмотри на меня, моя хорошая. Я пришла за тобой. Аня, папа… Мы все пришли за тобой, слышишь меня? Мы, мы пришли за тобой. Посмотри на меня…

А потом были теплые объятия. Такие нежные и ласковые. От мамы так вкусно пахло. Наверно, именно такой запах у нежности и материнской любви. Машу увезли домой в тот же день. Она помнила, как боялась ложиться спать, потому что все казалось чудесным сном, который растает к рассвету. Но наступало утро, и новые объятия, и Маша поверила, что ее мечта о семье и доме стала реальностью.

Наверно, маме было нелегко с ней. Перебороть страх вновь быть брошенной было сложно, но вся семья прошла этот непростой путь вместе с Машей. Самым сложным было решиться сказать одно слово. Одно, но зато какое! Самое важное для каждого ребенка. И самое-пресамое значимое для брошенного ребенка. «Мама». И когда Маша все же смогла, плакали обе.

К своему новому папе она привыкала гораздо дольше. Мужчина отправил жену и дочерей в Германию, а сам остался работать в России, приезжая к ним время от времени. Он часто был напряжен из-за работы, и первое время девочка считала мужчину очень строгим. Но уже ребенком Маша чувствовала, что не мог быть плохим человек, что так трогательно заботился о любимой женщине и детях, даже чужих. Весь их клан, как Маша частенько шутливо называла большую семью, принял ее тепло и искренне. Девочка гордилась каждым из них и знала, что ею гордились не меньше. Даже когда в семье появился еще один ребенок, младший брат Андрей, родительской любви хватало на всех троих с лихвой.

Мама стала для Маши идеалом: красивая, заботливая, нежная, талантливая. Казалось, что Ане, с ее унаследованной грацией, даже не нужно было стараться, чтобы походить на эту женщину, а вот Маше приходилось долго и упорно работать над собой. И когда девочке говорили, что она похожа на мать больше, чем сестра, лучшей похвалы и придумать нельзя было.

Отдать Машу в школу фигурного катания было папиной идеей. Он заметил, с каким восхищением она смотрела по телевизору трансляцию чемпионата, как пыталась по-детски повторить прыжки и обороты дома на полу. На семейном совете и решили: будем пробовать. По меркам профессионального спорта, семь лет для начинающей спортсменки много, но все же тренер, посмотрев на хореографию и растяжку девочки – спасибо маме за занятия танцами – решил дать ей шанс. Все свои успехи Маша посвящала родителям за их веру в нее. Девочка хотела, чтобы они гордились ею, и доказывала, что достойна быть членом их семьи и родителям никогда не будет за нее стыдно. Сколько бы мама с папой ни говорили, что она, глупенькая, зря переживает – любить ее и без побед будут – Маша все равно не щадила себя, чтобы быть достойной их.

Разве могла она хоть даже в мыслях дать маме повод расстроиться или переживать? Конечно, нет. Именно поэтому отец отвез девушку к врачу, который сказал, что с ней все в порядке. О падении двое заговорщиков решили не делиться, чтобы поберечь материнские нервы. Маша украдкой смотрела, как радостно засияли глаза родителей, едва они увидели друг друга. Короткий поцелуй не смог скрыть пылкость – годы не остудили их любовь. Счастливо улыбнувшись своим мыслям, Маша убежала в спальню и устало плюхнулась на постель, не найдя в себе даже сил переодеться. Эх, разве можно найти еще одного такого же мужчину, способного так любить? Маша часто думала, сможет ли она когда-нибудь построить такую же прекрасную семью, в которой выросла.

Мысли отчего-то совершенно неожиданно вернулись к сегодняшнему происшествию на льду. Ничего особенного, без последствий же… но отчего-то дерзкий блеск синих, как лед, глаз не отпускал.

«Лабэндка чертова».

Кстати, что это за слово такое – лабэндка? Наверняка ругательство. А что означало? Маша от злости резко села. Захотел посмеяться? Но не учел, что козыри были в ее руках – после проведенной фигуристкой разминки парень от злости разве что зубами лед не грыз.

Отец вошел в тренерский состав, и его постоянное присутствие жутко нервировало Ярослава. Любимая игра больше не приносила никакого удовольствия. Смеляков начал дерзить в ответ на замечания. Пропала мотивация, он стал играть все хуже, пропуская броски и подачи. Молодой человек даже не посещал некоторые тренировки, только бы не видеть отца.

Несмотря на то, что мужчина много раз пытался поговорить с сыном как тренер с игроком, или же за пределами арены, Ярослав не слушал его монологи. Он не хотел поддерживать общение с родителями.