Шрифт:
Лия вздрогнула. Ее старшая дочь произнесла то, что незримо витая на собрании, взрослыми, тем не менее, не произнеслось.
– Феодор не отвечает за сородича. Засыпайте, а то папа заругается, что я вас разбудила, – Лия хотела уже уйти, но девочки единогласно ее остановили:
– Мамочка, пожалуйста, расскажи нам былину о царе!
– И с бубенчиками!
Былину детям в Царстве рассказывали с колыбели, и Кайса с Гретой знали ее на отлично. Но никогда не отказывались послушать заново в исполнении любимой мамы. Лия крутанула висящую над кроватками дочек лакированную старую игрушку и под ее забренчавшие бубенчики перешла на полушепот:
– На заре веков, на этой плодовитой, пригожей земле никто из добропорядочных существ не селился, страшась слухов о захватившем ее хищном динозавре, поедающем любых чужаков. Однажды откуда-то с севера пришел Он. Русоволосый, худенький, носом с горбинкой. И пусть наружность его героизмом не отличалась, Он в одиночку исследовал земли. Никакого чудища Он не обнаружил, в отличие от многих шаек разбойников. ПВ одиночку прогнав их с очерченной земли, Он привел на нее добропорядочных людей, зверей и птиц. В благодарность они окрестили его Царем, а земли его Царством. Тогда-то хищный динозавр и объявился. Он напал исподтишка, нанеся Царю смертельную рану. Динозавр поволок поверженного противника устрашать Царство, дабы оно пало перед ним на колени, но вместо страха встретил отвагу и сплоченность, приведшие его к кончине. Чудищу было невдомек, что он устранил Царя лишь телесно, ведь тот остался жить в сердцах тех, кто был ему благодарен. Установив основателю скульптуру, его Царство зажило в процветании и согласии, которые будут с ним, пока помнится эта былина.
Игрушечные бубенчики, стукнувшись, напевно тренькнули и стихли.
– Дядя Феодор восстановит скульптуру? – разрушил с надеждой тишину детский голос.
– Кайса, скульптура невосстановима, – вздохнула Лия, но продолжила твердо: – Мы установим другую.
Грета непосредственно прогнала материнскую печаль детской мудростью:
– Несмышленой, я не понимала всю силу былины.
– Вы мои умницы! – рассмеялась Лия, глядя с любовью на дочерей. – Ну, все, послушали былину, теперь засыпайте.
– А поцеловать на ночь? – потянулась к маме младшая, а за ней и старшая.
Миха подсматривал за ними через прогал в заросшей мхом перегородке. Лия и девочки. Его тревога за любимых медведиц планом Андроном Емельяновича только усилилась. А уж его «как бы воодушевляющий» военный призыв: отхлестать посланников-прихвостней злого дракона по хвостам…. сомнителен. Хотя не до привередничества, других предложений попросту не поступило.
Тревожил Миху и Феодор. У огонника, на собрании, друг походил на существо, кающееся жертвам в грехах. Но Феодор то ни в чем не виновен перед жителями Царства, он сделал всё, что было возможно!
Потерянная скульптура, несчастный Феодор. Какая-то страшная дикость!
7 ГЛАВА "СУМЕРКИ"
Туман. Сплошной туман. Во сне и наяву.
Изгнание. Ему положила начало переделанная скульптура. Придя от нее в ужас, Царство непроизвольно повернулось к сородичу врага. Феодор чуть не сгорел со стыда! Дальше – хуже. Он оскорбил Царство, не желая помогать в придумывания плана войны. Того, что злой сородич ни при чем, а воевать против его природы, поняли не все. И он пустился в самовольное изгнание.
Феодор прятался месяц. Высылаемые в течение него оборонительные отряды А, Б, В, Г, Д удерживали прихвостней злого дракона на подступах к границам, но до неприятельских хвостов очевидно не дотягивались. А потоки их пополнения иссякали. Противники же проблем со своим количеством не ведали. Царством овладевало уныние, от которого зимнее солнце тускнело и преждевременно уходило в закат.
С сумерками налетали они. Метели. Не размениваясь на внешние лампы обителей, они слетались на огонник, силясь его погасить. Феодор боролся с ними, как с зараженными облаками. Облетал границы и гасил воинственный пыл метелей. А злой сородич распалял его сызнова.
Но эти, юбилейные Празднику тридцатидневные сумерки, проходили отлично от прежних. Феодор поджидал метель на восточной границе, и она не опоздала. Новшество злого дракона заключалось в ее охране – скоростном вихре. Он обрушился на Феодора безжалостным ледяным шквалом! Под прикрытием нового помощника метель проскочила к огоннику…
Огонь дракона впитывал силу вихря, покуда тот не обратился в слабый ветерок, из которого он и был создан. Лязгающий зубами замерзший Феодор устремился вдогонку метели. Выстоял ли огонник ее полный напор?!
Замешкайся еще хоть немного Феодор с вихрем, огонник бы не выстоял точно. Из него уже сыпались крошки, наметились глубокие трещины.
– Не обессудь! – Феодор дыхнул на огонник, обтянутый метелью ледяным кольцом. Бах! Произошел взрыв, кольцо разомкнулось.
– ААААА! – обожженная метель спаслась бегством из Царства. Охладись и ты, коварный сородич!
Огонник слегка дымился, но его трещины заросли свежей скорлупкой.
– Тяжело тебе, прости, – сочувствовал ему Феодор. – А что это там?