– Монголы - народ добрый, простой и дружелюбный.

– Разные есть, и хорошие и плохие, - сказал Петр и хитро прищурил глаза.

– Когда людей много, конечно, среди них есть и хорошие и плохие, согласился Эрдэнэ.

– Хорошо, что мы с тобой познакомились.

– Я тоже так думаю.

– А ты знаешь, как я попал сюда? Тебе что-нибудь известно о событиях в России в тысяча девятьсот пятом году?

– Хотели царя с трона сбросить, но не вышло, говорят.

– Верно, поэтому меня и сослали в Сибирь.

Эрдэнэ с удивлением посмотрел на Петра.

– Да, Эрдэнэ, с ноёнами да ханами шутки плохи. К ним только попадись в порошок сотрут. Но если всем миром взяться за них, и на нашу улицу может прийти праздник.

– Хорош праздник - скитаться на чужбине.

– А ты тоже ссыльный? - спросил Петр.

Эрдэнэ, кроме Итгэлта, никому не говорил о том, что из-за тяжбы с хошунным князем ему пришлось покинуть свое кочевье. Он считал, что, если об этом болтать, только хуже будет. Но сейчас ему захотелось рассказать обо всем Петру.

– Почти. Я затеял тяжбу с князем в своем хошуне и вот оказался здесь. У нас говорят: "Кто ссорится с собакой, остается без подола, кто ссорится с ноёном, у того зад болит", - сказал Эрдэнэ и горько улыбнулся.

Когда что-нибудь ищешь и находишь, невольно радость наполняет сердце. И чем дольше продолжаются поиски, и чем они труднее, тем больше бывает эта радость. Петру казалось, что он нашел человека, которого долго искал. Вот он, тот монгольский богатырь, каким он себе его представлял в спорах с Павловым. Только этот уже не в обмороке. Этот уже очнулся от полученного удара. Правда, он еще не знает, кто его так стукнул, но злоба в нем вспыхнула. Конечно, так бороться, как боролся Эрдэнэ, бесполезно, но Петр не осуждал его за это.

– Надо драться не с одним ноёном. Надо уничтожить самодержавие. Без этого ничего не добьешься. Мы у себя все равно уничтожим царизм. Но эта задача не под силу одному. Надо, чтобы на борьбу поднялись десятки и сотни тысяч людей, соединив свои силы в один кулак.

Их разговор прервала вошедшая в палатку Дулма.

– И о чем это вы так долго беседуете? - игриво спросила она и, вынув из маленького зеленого сундучка зеркальце, стала прихорашиваться. Одета она была в свое лучшее платье.

– Куда это ты, Дулма? - спросил Эрдэнэ, видя, что женщина собирается уходить.

– Далеко не уйду, - ответила Дулма, не оборачиваясь, и, весело напевая, вышла.

Эрдэнэ очень хотелось еще побеседовать с Петром. Ишь ты, куда загнул свергнуть царя. Коли Засагтхан так силен - а ведь над ним есть еще богдо-гэгэн, - каким же сильным должен быть русский царь, над которым нет больше никакого начальства. Однако этот русский так уверенно говорит.

– Как же ты победишь русского царя? - с сомнением спросил Эрдэнэ.

– Один я не сумею. А вот все вместе - победим.

– Ведь у царя столько войска! А богатство какое! А что есть у вас?

– У нас все есть. Все царское войско - наш союзник. А богатство, что ж, оно не царем заработано. Мы его создали, а он только ограбил нас. Поэтому у нас сил больше, чем у царя, - убежденно ответил Петр.

– Так тебя же арестовал и сослал в Иркутск твой же союзник.

Петр встал и, подойдя к Эрдэнэ, сел возле него на корточки.

– Да, сегодня арестовал меня, а завтра вместе со мной арестует царя, сказал Петр.

– Ты слышал поговорку: "Сколько бы верблюд ни прыгал, до неба не допрыгнет", - улыбаясь, возразил Эрдэнэ.

– Допрыгнет! Ты слышал, что маньчжурского императора уже скинули? спросил Петр.

– Слышал.

– А ведь у него и богатства и войска было не меньше. Верно?

Эрдэнэ некоторое время молча сидел в раздумье. Петр набил трубку и закурил.

– Ну хорошо, вот вы победили русского царя, а дальше что? - начал снова разговор Эрдэнэ.

Петр встал, налил в пиалу кумыса и не спеша выпил.

– Это уже другое дело, - сказал он. - Об этом тоже подумали.

В это время в палатку вошел Итгэлт, и раз говор прервался.

После праздника Итгэлт поручил Эрдэнэ сосчитать гурты скота, которые были на выпасе у аратов. Как-то Эрдэнэ приехал к матери Доржи - старухе Буян. У Буян своего скота нет. Когда Доржи был дома, он работал батраком, на его заработки они и жили. Но когда сына призвали в армию, она взяла на выпас у Итгэлта двести голов овец. Днем и ночью пасла она чужой скот, чтобы как-то просуществовать. Досыта она не ела, но жить было можно, голодной спать не ложилась.