Это был Фостер. И в тот момент мне казалось безопаснее открыть дверь, встретиться с ним лицом к лицу, чем держать в руках эту фотографию. И знать, что у меня не хватит сил разорвать её пополам.

Поэтому я поспешила вниз по лестнице к входной двери.

Он стоял со скрещенными руками и напряженной челюстью. Когда я открыла замок и повернула ручку, он вошел внутрь, прежде чем я успела возразить, заставив меня попятиться назад, а после пинком закрыл за собой дверь.

— Фостер…

Он заставил меня замолчать, придвинувшись ближе. Так близко, что мне пришлось поднять голову, чтобы выдержать его взгляд.

— Что ты делаешь?

— Ты почувствовала это? В спортзале?

— Нет.

— Ты всё ещё ужасная лгунья.

Он наклонился ниже, так близко, что его дыхание ласкало мою щеку.

Он провел рукой по моей руке, и даже через хлопок моей майки и рубашки с длинными рукавами я почувствовала покалывание. Это было похоже на искру, бегущую по фитилю, движущуюся все быстрее и быстрее, пока она не достигла фейерверка и бум.

Фостер наклонился ещё ближе, его рот был на расстоянии шепота от моего.

Почему я не могла оттолкнуть его?

— Чувствуешь это? — прошептал он.

Чувствую ли я? Это сжигало меня заживо.

— Я пришел сюда, чтобы поговорить, — он потянулся к моим волосам, коснувшись того же места, что и в спортзале.

Мой взгляд упал на его губы.

— К черту, — прорычал он, а затем его рот оказался на моем, мягкий, податливый и точно такой же, каким я его помнила.

Он заключил меня в объятия, крепко прижимая к себе, а его язык провел по моей нижней губе, прежде чем проскользнул внутрь. Царапание его бороды зародило желание внизу моего живота.

Аромат его одеколона витал вокруг меня, насыщенный и мужественный. Как свежесрезанный кедр и кожа. Его вкус был ещё одним воспоминанием, Фостер с оттенком коричной жвачки.

Его губы двигались против моих, наши языки переплетались в совершенном унисоне. Он застонал мне в рот, вибрация была сексуальной и глубокой в его груди. Его объятия стали ещё крепче.

Фостер целовал меня так, словно от этого зависела наша жизнь.

Я поцеловала его со всем разочарованием, тоской, болью в сердце и надеждой, которую хранила в себе.

Боже, что мы делали? Почему я была так слаба, когда дело касалось этого мужчины? Но я не останавливалась. Пока не почувствовала, как его эрекция упирается в моё бедро.

Это был поворотный момент. Либо мы закончим этот поцелуй. Или одежда окажется на пол.

Я оторвала свои губы и извивалась, чтобы вырваться из его объятий. Мы оба тяжело дышали, наши глаза были сосредоточены друг на друге. Его взгляд искал мой, возможно, в поисках прощения. Затем он потянулся ко мне, но я отмахнулась от его руки.

— Не надо.

Он застыл.

Я сделала шаг назад.

— Не целуй меня больше.

— Талия…

— Ты должен уйти. Пожалуйста, — мой голос сломался. — Тебе нужно уехать из Куинси.

Его челюсть сжалась.

— Нет.

— Ты обещал, что уедешь, если я попрошу.

— Ты обещала выслушать меня.

Я подняла подбородок.

— А что, если я скажу, что это не имеет значения? Всё кончено, Фостер. Всё кончено.

Он провел большим пальцем по своей влажной нижней губе.

— Люди, между которыми все кончено, так не целуются.

Да, с этим я не могу поспорить. Но это была просто химия. Притяжение. Эта токсичная зависимость, которая однажды погубила меня.

— Ты изменял мне с Вивьен?

Я задала ему этот вопрос много лет назад, в ту ночь, когда он меня бросил.

— Никогда.

Я так хотела поверить ему тогда. Я так хотела поверить ему сейчас. Я изучала его лицо, ища ложь. Но я не могла её увидеть. Я не видела её и много лет назад.

— Ты мне не веришь, не так ли? — спросил он.

— Когда-то я верила тебе во всем. Всё изменилось, когда ты женился на моей лучшей подруге.

Челюсть Фостера сжалась, когда он покачал головой.

— Ты не знаешь, что произошло.

— Я была там, — я подняла руку. — Я прожила это. Ничто из того, что ты скажешь, не изменит прошлого. Ничего из того, что ты скажешь, не заставит меня простить тебя.

Он стиснул зубы.

— Ничего? И ты называешь меня упрямым. Я забыл, насколько ты можешь приводить меня в бешенство.