Каждую потребность Фостер удовлетворял. Каждым прикосновением он подталкивал меня все выше. Пока я не впилась когтями в его спину, глубоко вонзая ногти, и не разлетелась вдребезги.

Он зарылся лицом в мою шею, изливая в меня своё освобождение. Когда дымка рассеялась, он обхватил меня своими сильными руками и прижал к себе, повернув нас так, что моя голова лежала на его груди.

— Скажи это ещё раз, — пробормотала я, сон подкрадывался к моим губам.

— Я люблю тебя.

На этот раз хмыкнула я.

Может быть, если он будет повторять эти слова снова и снова, я смогу сказать их в ответ. Может быть, если он будет повторять их снова и снова, я перестану думать о годах, которые мы упустили.

Может быть, если он будет говорить их снова и снова, я перестану беспокоиться о том, что нашей любви недостаточно.

17. ФОСТЕР

Кулак Джаспера в перчатке коснулся моего лица.

Моя голова мотнулась в сторону, по щеке пронеслась вспышка боли. Ублюдок. Он ударил меня уже в третий раз за сегодня.

— Что с тобой? — он снова ударил. — Ты отвлекаешься.

— Извини, — я размял челюсть, перемещаясь по рингу. Мои руки были подняты, чтобы защитить лицо, но да, я отклекался.

Джаспер опустил руки к бокам и нахмурился, вытаскивая капу.

— Ты сможешь провести этот бой с Сэваджем?

— Я не знаю, — признался я, доставая свою капу и заправляя её в пояс шорт. — Блять, я не знаю. Моя голова где-то в другом месте.

Нет, моя голова была в доме Талии, вместе с моим сердцем.

Прошла почти неделя с тех пор, как мы покинули её дом. Мы с Каденс собрали свои вещи и вернулись в спортзал в субботу. Печь была новая, отлично работала и была тихой, как мышь, по сравнению со старой.

Прошлые выходные мы провели в квартире, убираясь и бездельничая. Каденс сделала слайм из набора, который я купил в продуктовом магазине. В воскресенье Джаспер пришел с пиццей, и мы смотрели футбол на диване, пока Кадди играла в свою Nintendo Switch. Это могли быть приятные, расслабляющие выходные.

Вот только, как заметила моя дочь, дом Талии был намного лучше, чем спортзал.

И я скучал по ней.

Я не видел её с тех пор, как мы покинули её дом. Мы переписывались. Вчера я так отчаянно хотел услышать её голос, что позвонил ей после того, как Кадди уснула.

Это был прогресс. Хороший прогресс. Мы не торопились. Разговаривали. Переписывались. Восстанавливали то, что я разрушил.

Так почему же я не мог избавиться от ощущения, что всё вот-вот рухнет? Что я снова потеряю её?

Из-за этих сомнений я почти не мог сосредоточиться ни на чем, включая предстоящий бой.

— Может быть, он должен быть последним, — сказал я Джасперу.

Он поднял брови.

— Ты хочешь уйти на пенсию?

Я пожал плечами и отошел в угол, взял свою бутылку с водой и сделал большой глоток.

— Честно? Может быть. Я не становлюсь моложе. Монтана чертовски далеко от Вегаса. Здесь было проще абстрагироваться.

И в этом была проблема. Потому что меньше всего мне хотелось лететь в Вегас. Возможно, именно поэтому я не мог избавиться от этого чувства. У меня был страх, что если я уеду из Монтаны, то потеряю Талию.

Джаспер опустился на мат, чтобы размяться.

— Ты сказал мне, когда приехал сюда, что тебе нужно за что-то бороться. Причина. Тебе всегда это было нужно. Какой-то конкретный мотиватор, за который можно зацепиться.

Именно в этом была моя проблема. У меня было достаточно денег, чтобы хватило на всю жизнь. Я завоевал пояса. Моё имя было синонимом победы. И что теперь?

Мой бой был не в Вегасе, больше нет. Мой бой был здесь, за сердце Талии.

— Что будет, если ты проиграешь? — спросил Джаспер.

— Я буду в бешенстве.

Возможно, мне не нужно было побеждать, но это не означало, что я наслаждался проигрышем.

— Тебе нужно попросить её поехать с тобой.

— Кого? Талию?

Джаспер кивнул.

— Ты беспокоишься о том, чтобы уехать отсюда, не так ли?

— Вылезай из моей головы.

Он усмехнулся.

— Я понимаю. Ты приехал сюда, бросив всё ради этого места. Поставил все на кон, надеясь, что она примет тебя обратно

И она приняла. Вроде того. Возможно. Я сказал ей, что люблю её, а она не смогла сказать это в ответ. В ее глазах было какое-то колебание, нерешительность. Но ей просто нужно было время.