– Где я? Здесь есть кто-нибудь?
– громко спросил он, рассчитывая на помощь.

– Заткнись, падла! Вчера спать не давал - консула требовал, с утра пораньше опять базлать начал! Тебе мало вчера от мусоров досталось? Еще хочешь?!
– донесся из темноты хриплый злой голос.

Только теперь, услышав русскую речь, Николай начал кое-что понимать. "Бог ты мой, да я же в России!" - вспомнил он и постепенно принялся восстанавливать в памяти события последних дней. Когда добрался в воспоминаниях до того момента, как официант, приняв от него доллары, вдруг швырнул их ему в лицо и принялся кричать, что деньги фальшивые, Янкелевич улыбнулся, вспомнив, как лихо дрался и был бит только подоспевшей милицией, но тут же сник, осознав, что попал в очень серьезный переплет. Теперь, когда алкогольные пары испарились, а с ними и пьяная отвага, он не на шутку испугался. "Торговля в Москве без лицензии - раз! Побег из милицейского участка - два! Драка в ресторане - три! Сопротивление при аресте - четыре! Куча фальшивых долларов - пять!
– мысленно принялся он загибать пальцы. Если за каждое преступление дадут лет по пять - это четверть века в страшной российском ГУЛАГе!" От горьких размышлений и жалости к себе Коля заплакал. "Черт бы побрал этот проклятый янкелевичевский клад, сидел бы сейчас спокойно в Висконсине, потягивал виски в баре и глазел на девичьи ножки. И не надо ничьих денег, прожил бы скромно и на вэлфер. Нет, понесло на край света, в дикую, жестокую страну. Зачем?!" - рассуждал он про себя.

Со зловещим лязгом клацнул замок. Дверь камеры поползла в сторону, пропуская в образовавшуюся щель дневной свет. После темноты свет бил по глазам, как при ядерной вспышке, и все обитатели камеры рефлекторно щурились и закрывали глаза ладошками. Тела, лежавшие на цементном полу, стали приподниматься.

– Кому в сортир, в очередь становись!
– зычно гаркнул помошник дежурного, поигрывая на пальце ключиком от КВС длиной в четверть метра.

Задержанные тут же резво повскакивали и мигом организовали живую очередь. Те, кому уже приходилось ночевать в КВС, деловито принялись шарить по карманам в поисках завалявшихся бумажек, отлично зная, что туалетной бумагой ментов не обеспечивают и с любой другой у них самих напряг. Естественные надобности приходилось справлять в грязной, вонючей кабине сортира без двери на виду бдительного ока помощника дежурного. Но контингент задержанных в целом был испытанный, к жизненным мелочам неприхотливый, поэтому эту процедуру воспринимал нормально и сдабривал ее грубоватыми шутками. Один лишь Янкелевич широко раскрытыми глазами наблюдал за происходящим, с ужасом ожидая когда дойдет его очередь справлять нужду. Когда же действительно пришел его черед отправляться на унитаз, все обитатели камеры просунули носы в щель, оставленную незакрытой дверью и наперебой принялись упражняться в остроумии. В основном все остроты сводились к простому физиологическому любопытству. Особенно задержанных интересовало - какие элементы интимных частей тела у негров черные, а какие - розовые. Вопросы политики и дружбы народов обитателей КВС практически не волновали. Зато они очень волновали руководство горотдела. Политика - такая тонкая штука, что связавшись с ней, никогда не знаешь наперед где найдешь, где потеряешь. За развал работы и плохую раскрываемость пожурят, а за неверно принятое политическое решение могут и с должности снять. Поэтому у начальника горотдела экстренно проводилось совещание, основным вопросом которого была ситуация с американцем.

Докладывал Пустовалов, который был ответственным по горотделу накануне. Он заверил, что гражданин США задержан вполне обоснованно, доказательства его вины железобетонные и сейчас в отношении Янкелевича усиленно проводятся оперативно-розыскные мероприятия.

– Жалоб от американца на условия содержания в КВС не поступало? спросил начальник горотдела.

– Никак нет, товарищ полковник. В соответствии с принципами демократического государства, гражданин США находится в одинаковых условиях с российскими гражданами. С целью пресечения его хулиганских действия в ресторане, прибывшим на место нарядом были применены спецсредства: "черемуха", ПР и наручники. Имеется соответствующий рапорт. В дежурной части американец был освидетельствован врачом медвытрезвителя, выявлено алкогольное опьянение средней степени и, полученные в результате дебоша в ресторане, легкие телесные повреждения. Имеется соответствующее заключение. С целью оперативной отработки задержанного, мною было принято решение не отправлять его в медвытрезвитель, а содержать в КВС.

– Сколько валюты у него при себе обнаружено?

– Почти пятьдесят тысяч долларов США.

– Откуда они у него взялись - выяснили?

– Не представилось пока возможным, товарищ полковник. Сегодня брошу все силы в этом направлении.

– Действуйте. Докладывать будете мне каждый день лично. Чую, что дело с этим американцем будет громким. Возможно Москва его к себе затребует, поэтому срочным порядком необходимо провести максимум следственных действий и собрать побольше бумаг.

Янкелевича подняли из КВС в кабинет оперов из ОБЭП. Поскольку ситуация была нестандартной, по причине гражданства, цвета кожи задержанного, а главное рекордной суммы фальшивых "баксов", изъятых у него, "колоть" Колю собралось человек пять. Правда, четверо расположились в роли зрителей, предоставив инициативу Боре Давыдову, обслуживающему линию "фальшивки". Тот, изучив записи в паспорте американского гражданина, отложил его в сторону и приступил к допросу:

– С какой целью прибыли в Россию?

– Туризм. Посещение исторических мест.

– А в наш город каким ветром занесло?

– С целью посещения исторических мест.

– Вы, господин Янкелевич, ничего не путаете? Исторические или злачные места собирались посещать?

– Одно другому не мешает. Разве у вас есть закон, запрещающий человеку иметь ужин в ресторане?

– Так, ты что ли в наших законах разбираешься?! Тогда зачем фальшивые доллары сбывал?!

– Ай эм сорри. Я не знал, что они фальшивые.

– Кончай свистеть! Не знал он, понимаешь.

– Не понимаю. Эс кьюзми. Я не умею свистеть.

Последнее признание было расценено присутствующими как проявление неуважения к органам правопорядка Российской Федерации и вызвало небольшой международный конфликт, выразившийся в получении американским подданным оплеух от российских оперов. Соратники Давыдова не удержались и приняли посильное участие в допросе подозреваемого. Янкелевич под напором крепких молодых ребят, нависших над ним и наперебой требовавших от него чистосердечного признания, с отчаянием обреченного, которому нечего терять, гордо выпрямился на стуле и гордо заявил, что его могут расстрелять, но без американского консула говорить он больше ничего не станет. Резкий наезд на задержаного вызвал обратную реакцию - он перестал бояться и уперся. В таком состоянии люди чувствуют себя героями-мучениками и просто стремятся подняться на эшафот, чтобы спеть там "Марсельезу" или сказать что-нибудь патетическое. Такого эффекта опера не ожидали и заметно растерялись.

В этот момент в кабинет зашел Пустовалов. Чутко уловив ситуацию, он укоризненно посмотрел на потупившихся оперов и, изобразив миролюбивую улыбку, спросил:

– Ну что беседуем?

– Я не буду отвечать ни на какие вопросы без американского консула! гордо заявил Янкелевич.

– Вы очень хорошо говорите по-русски, - похвалил Пустовалов.Вероятно, у вас в семье были русские корни?

– Да....... Не сбивайте меня! Без консула я ничего не скажу.

– Даже не знаю чем вам помочь. Видите ли, мистер Янкелевич, предоставить консула при всем желании мы вам не можем, по причине отсутствия такого у нас в городе, - развел руками Пустовалов, по его виду он был и сам очень огорчен отсутствием консульства.

Янкелевич стушевался.

– Может быть вам адвокат нужен?
– спросил начальник отделения.

– Давайте адвоката!
– милостиво согласился американец.

– Нет проблем, сейчас пригласим самого лучшего. А пока не угодно ли будет, мистер Янкелевич, вам в ожидании его приезда отдохнуть у меня в кабинете.

Морев, как положено, в 9 утра прибыл на свое новое место работы, в адвокатскую контору и имел вводную беседу с ее руководителем господином Плехановым. Тот начал с тяжелых забот и невзгод, ложащихся на хрупкие адвокатские плечи, заметил, что сделал большое одолжение Александру, взяв его на работу, поэтому последнему теперь просто необходимо ударным трудом оправдать оказанное доверие. Мнение Морева шефа не интересовало, поэтому все попытки новоявленного сотрудника вставить слово отменялись легким взмахом руки. Начальник подробно остановился на том, что деньги на адвокатов с неба не падают и нужно их зарабатывать в поте лица, для чего усиленно подыскивать перспективных клиентов. В это время зазвонил телефон. Плеханов с недовольным видом снял трубку. По мере разговора с невидимым собеседником лицо у него сначала удивленно вытянулось, потом приобрело оттенок заинтересованности и, наконец, сменилось маской благожелательности, когда он положил трубку и снова повернулся к Мореву.