Возле меня сел Эдик. Его лицо было странным. И радостным, и грустным.

— Все в порядке? — спросил я друга-попаданца?

— Да, — его отрешенный взгляд мазнул по мне, — Ты просто не знаешь, что было в 22 году. У меня слово Киев — вызывает двоякие чувства. Будто твой родной младший брат, которого ты всегда защищал перед всеми, даже перед родителями, был уличен в том, что он стал серийным маньяком. И, с одной стороны, он не сильно-то пытается отмазаться, «закапывая» себя с потрохами, а с другой стороны, это же твой братишка, малец, которому ты подорожником ссадины прижимал, когда он разбил коленку падая с велосипеда. А сейчас…

— А что произошло-то?

— А надо ли вообще знать нам будущее? — спросил Эдик после небольшой паузы.

— В смысле?

— Вон я пытался сохранить красивый жест Святослава, а в итоге погубил друга.

— Не дави на больное. И так тяжко. А будущее мы уже изменили. Завтра на рассвете повесим мерзавцев Рогволда и Мезислава. И все, наши «друзья» в Риме и Константинополе останутся в дураках. У нас сейчас только два серьезных противника на рубежах царства: Византия и Хазария. Завтра отправим Ходота к дреговичам, пусть приведет их лидера ко мне на присягу, а через недельку отправимся к северянам, на восток. Они, являясь союзником Киева, должны будут много интересного рассказать.

— Например?

— Например, как так получилось, что являясь данником каганата, с которым у нас нейтралитет, он встали на сторону наших врагов, метивших отобрать наши южные границы.

— Так они же не воевали против нас непосредственно?

— И это будет их главной отмазкой, поэтому надо думу думать, как расколоть северян на признание в воинственном настрое Хазарского каганата.

— Хочешь казус бели против хазар?

— Да, — ответил я, почесывая щетину.

— А не сильно ли мы замахнулись?

— Что ты имеешь в виду?

— Сначала мы захватываем Киев и его окрестности, потом идем на Константинополь, а после — на каганат? Мы хотим откусить кусок пирога, который не сможем переварить. Тебе так не кажется?

— Во-первых, после Киева у нас на юге есть угры и печенеги, с которыми надо что-то решить, иначе они нас после Византии тупо разграбят. А если мы будем хорошенько потрепаны, то все царство развалится, как карточный домик, в случае атаки кочевников на возвращающееся войско. Во-вторых, хазары должны будут прекратить существование, иначе бесконечные набеги их данников уничтожат все наши стремления к господству. Не забывай, что южная часть будущего царства — это плодородные земли чернозема, которые должны кормить Гардарики.

— Ты так уверен, что сможешь захватить Константинополь?

— У меня есть сюрприз для них, не волнуйся.

— Требушеты и баллисты? Они ответят греческим огнем.

— Эд, — я замялся, — мое главное оружие — это люди. Ты даже не представляешь, на что способен нужный человек в нужном месте.

— Эса?

— Именно.

Проблема захвата Царьграда сейчас не была первостепенной, главное, укрепится в Киеве и закрыть вопрос с северянами и древлянами.

— Царь! Где царь? — орал всадник, влетевший в детинец.

— Что случилось? — рявкнул Метик.

Ага, загораживая меня собой, обнажил свой двуручный топор. Варяг соскочил с коня, увидев Метика и Агу.

— Царь Ларс, вести дурные я принес, — переводя дыхание, произнес воин низко поклонившись.

— Говори уже! — я отодвинул Агу и Метика, прикрывших мою тушку от возможного нападения.

— Черниговский князь Судимир просит помощи. Северяне напали на Чернигов. Крепостная стена даже не залатана, надолго дреговичей не хватит.

— Найди Кулябу! Срочно! — прорычал я Метику.

— А ты, воин, иди, отдыхай! Ты на сегодня во благо послужил царству.

Лекарь убежал искать гонца для поиска Кулябы. Командир моей конницы должен был находиться за стенами Киева, вместе с артиллерией. Воин, принесший плохие новости, еще раз поклонился и направился на выход из детинца.

Киев бурлил. Армия радовалась очередной легкой победе. К счастью пожаров не было. Но масштаб разрушений, особенно крепостной стены, был ужасным. Если при штурме Чернигова бревна разломанных крепостных стен можно было использовать для повторного строительства, то в Киеве дело было хуже. Останки стен могли быть направлены только на дрова.

Кулябу нашли быстро. Ходот с Радомыслом пришли ко мне вместе с ним. Отлично, сделаем импровизированный военный совет. Я обрисовал ситуацию и сообщил Кулябе, что ему необходимо срочно направляться на Чернигов. У нас четыре тысячи конницы под его командованием. Потери есть только у ободритов, которых, кстати, надо оставить в Киеве, а то подумают, что только они в этом походе воюют.

Против северян достаточно и Кулябы. Он должен снять осаду с Чернигова и окружить войско северян. Пусть Радомысл проведет переговоры о сдаче в полон. Дядя одобрил идею. Ходоту я предложил забрать арту и всех легионеров для взятия древлян. А через три дня вернуться в Киев и отправится всем, кроме легионеров и наемников-ободритов к северянам для присоединения их к царству. На том и порешили. Дядя и Куляба во главе царской конницы направились высвобождать Судимира. Ходот на следующий день пошел громить Изкоростень — столицу древлян. С собой он взял Луку и Ивара с войском радимичей.