«Господи, да что я тут, в самом деле, делаю среди этих сумасшедших?!»

Ему захотелось вскочить и сию же минуту со всех ног броситься вон, куда-нибудь подальше от этого (…отвратительного…) места. В кабак, в бордель… Всё равно! Он сидел (единственный из всего зала), и с каждой секундой душу его заполнял леденящий ужас.

«Боже, когда же они закончат петь, когда же закончат петь, когда же.»

Ощущение ужаса исчезло так же внезапно, как появилось. Пение закончилось, люди опустились на свои места.

«Боже правый. – Виктор облегчённо вздохнул, вытирая со лба капельки холодного пота. – Боже правый, что это было?..»

Заговорил проповедник.

– Братья и сёстры, – голос его был тих и ласков, – сегодня мы разбираем третью, последнюю главу Второго послания святого апостола Павла к Фессалоникийцам.

Зал затаил дыхание. Короткая пауза.

– Брат Андрей, – обратился он к кому-то справа, – прошу тебя.

Виктор перевёл взгляд в сторону и только тогда заметил маленького, плюгавого человечка, незаметно примостившегося за столом сбоку. Перед ним тоже стоял микрофон и лежала открытая толстая книга.

– Итак, молитесь за нас, братия, – откашлявшись, забормотал он, – чтобы слово Господне распространялось и прославлялось, как и у вас, и чтобы нам избавиться от беспорядочных и лукавых людей, ибо не во всех вера…

Проповедник жестом остановил его, несколько секунд многозначительно помолчал, а затем всё тем же мягким голосом спросил у собравшихся, как они поняли этот абзац.

– Слушаем тебя, сестра Анна, – указал он на кого-то, неистово тянущего руку в глубине зала.

Собрание началось.

К концу второго часа голова у Виктора распухла, и он совершенно перестал что-либо воспринимать. Перед глазами у него неумолимо возвышался монолит трибуны, а на трибуне каменным изваянием стоял человек.

«Это он, это он. – гудел в голове тяжёлый колокол, – он! он! он!..»

Несколько раз Виктор порывался встать и уйти (он так живо представлял себе, как со всего размаху заедет ногой в отвратительный красный ящик!), но что-то внутри него не позволяло ему сделать это. Теперь кроме всего прочего появилась дурная, ничем не обоснованная уверенность в том, что именно с ним, с человеком, стоящим за трибуной, необходимо будет поговорить (…поговорить о чём?!.).

Наконец, решив, что окончательно спятит, если задержится здесь ещё хотя бы на одну минуту, Виктор сделал усилие, поднялся и, распинывая стоявшие в проходе сумки, стал пробираться к двери. Он решил подождать завершения проповеди снаружи. В фойе ли, на улице ли – неважно! Главное, снаружи, чтобы не видеть и не слышать этого безобразного зрелища.

– Фанатики херовы! – проскрипел он зубами, выскакивая из зала.

На улице, выкурив сигарету, Виктор немного успокоился. Проповедь закончилась на удивление быстро. Развалившись на большой деревянной скамейке прямо напротив выхода, он с лёгким весельем стал наблюдать за тем, как расходятся присутствовавшие на собрании люди. Почти все они, едва успевали выйти, бросали на него косой, полный ненависти взгляд и, ссутулившись, втянув голову в плечи, спешили дальше. Виктора это не трогало. Скорее, наоборот, забавляло.

«Чёрт, – думал он, – вот было бы хорошо поймать сейчас одного из них да начистить ему как следует рыло. Чтоб другим неповадно было. Сначала кулаком в нос, а потом башкой об дерево… Класс!»

Он так увлёкся созданием этих замечательных образов, что совсем не заметил, как ушёл последний слушатель, как гурьбой промаршировали к трамвайной остановке молодые люди, бывшие на собрании распорядителями, как прошаркал, таща за собой большой коричневый чемодан, брат Андрей, так вдохновенно читавший на сцене Писание. Всё это Виктор пропустил. Очнулся от забытья он только тогда, когда кто-то тихонько тронул его за руку, и мягкий, вежливый голос осведомился:

– Можно присесть?

Вздрогнув от неожиданности, Виктор поднял голову. Перед ним стоял он. Невысокий, но стройный. Довольно приятные черты лица, в руках то ли маленький дипломат, то ли большая кожаная папка.

– Да, – Виктор подвинулся, – конечно, можно.

– Я видел вас на собрании, – сказал мужчина, присаживаясь рядом и аккуратно откладывая свою папку-дипломат в сторону. – Если не ошибаюсь, вы хотели о чём-то поговорить со мной?

– Вообще-то… – Виктор замялся, – я хотел поговорить, но…

– Не пугайтесь, – успокоил его проповедник, – это было отчётливо написано на вашем лице, – и, протянув руку, представился: – Альберт, председатель Общества.

– Виктор, – буркнул Виктор, мрачно пожимая протянутую ему руку.

– На собрании всем своим видом вы выражали явное недовольство чем-то. Вы что, не верите в Бога?

– В Бога? – Виктор опешил. – Нет, в Бога я верю, дело не в этом.

– Не в этом?

Пауза.

– Что за дерьмо вы там развели? – поинтересовался Виктор, вызывающе сверкая глазами.