Кто? Конечно, моя дорогая Ангелина.

Искусительница, соблазнительница, убийца пыталась расправиться со мной. Я все вспомнил. Широкий ствол пистолета с черной дырой, в которой, кажется, может уместиться целый звездолет. Сверкающее пламя, пули, ударившие в меня, гарантированный пуленепробиваемый жилет принял на себя мощь выстрелов. У меня возникла надежда, что она этим удовлетворится, но нет, ствол поднялся к моему лицу.

Я вспомнил последний свой жест, когда закрыл лицо руками и качнулся в сторону в отчаянной попытке спастись.

Это чудо, что попытка удалась. Пуля, видимо, срикошетила от костей руки и только задела череп, вместо того, чтобы пройти через него. Тем не менее, было много крови и неподвижное тело на полу, что и ввело Ангелину в заблуждение. Шум от выстрелов в той маленькой комнате, мой ненаглядный труп и кровь что–то сдвинули в ее женской натуре, по крайней мере, чуть–чуть. Она быстро покинула комнату до того, как туда пришли. Если бы она задержалась хоть на секунду, чтобы убедиться…

– Ложитесь, – сказал доктор. – Если вы не будете лежать, я сделаю вам укол, который отключит вас на неделю.

Только когда он произнес это, я заметил, что сижу и хихикаю, как сумасшедший. Во время движения грудь мою пронизывала боль, и я дал себя уложить.

Теперь мой мозг начала занимать мысль о том, чтобы выбраться отсюда. Игнорируя боль, я осмотрел приемную, думая, как извлечь выгоду из того, что судьба подарила мне жизнь, в то время как Ангелина думает, что я мертв.

В приемном покое мне мало чем удалось поживиться. Я стащил только ручку да официальные формы с полки над моей головой. Моя правая рука работала неплохо, хотя меня и пронизывала боль при каждом движении. Робот подвел каталку под мои носилки и повез в палату. Когда мы выезжали, доктор просунул какие–то бумаги в держатель над моей головой и приветливо кивнул. Я одарил его ответной улыбкой и продолжал движение.

Как только он скрылся из вида, я выхватил бумаги и быстро просмотрел их.

Здесь был мой шанс, если я успею им быстро воспользоваться. Это было заключение в четырех экземплярах. Пока эти формы не попадут в машину, меня не существеут, я в статистическом забвении, из которого должен выбраться в палате.

Мертворожденный вот мое описание. Я скинул на пол подушку, и робот остановился. Он не обратил внимания на то, что я пишу, и останавливался еще два раза, подбирая подушку и давая мне время закончить мою фальшивку.

Этот доктор Мквкбоз именно это можно было прочитать в его подписи оставил много места между подписью и последней строкой заключения. Я дополнил его, стараясь максимально подражать его почерку. «Множественные внутренние повреждения, – написал я. – Умер в пути». Это звучало достаточно официально. Я быстро добавил: «Все попытки реанимировать не дали результатов». На момент я усомнился в правописании последнего слова, но поскольку в слове «множественные» доктор Мквбкоз написал одно «н», еще одна ошибка ничего не меняла. Последняя фраза позволяла надеяться, что меня не будут колоть и оживлять электричеством, ведь я труп.

Перед тем, как выехать из коридора, я положил на место формы и притворился мертвым.

– Тут Д.О.А., Свенд, сказал кто–то, забирая бумаги за моей головой.

Я услышал, как робот укатился прочь, равнодушный к тому, что его пишущий и роняющий подушку пациент внезапно умер.

Это отсутствие любопытства всегда мне нравилось в роботах. Я мысленно представил себе смерть в надежде, что соответствующее выражение отразиться на моем лице.

Кто–то дернул меня за ногу, стягивая ботинок и носок. Рука схватила ступню.

– Какая трагедия, – сказал приятный голос. – Он еще теплый. Может быть, положим его на стол и попробуем реанимировать?

– Не–а, – сказали из соседней комнаты. – Они уже пытались в приемном покое. Положи его в бокс.

Ужасающая боль пронизала мою ногу, я чуть не закричал. Только огромным волевым усилием я заставил себя лежать неподвижно, в то время как этот болван затягивал проволоку вокруг моего большого пальца. На проволоке висела табличка, и я от всего сердца пожелал, чтобы эта табличка висела на его ухе, стянутом той же самой проволокой. Боль на пальце передалась вверх, стали ныть грудь, голова и рука, и мне стоило больших усилий оставаться похожим на труп.

Где–то позади меня открылась тяжелая дверь, и волна холодного воздуха коснулась моей кожи. Я позволил себе быстрый взгляд из–под век. Если трупы в этой конторе устанавливаются в индивидуальные холодильники, я был готов внезапно возродиться к жизни. Я ведь и не мечтал о большем счастье, как умереть в холодильной камере за закрытой дверью.

Но Леди Удача все еще была со мной, мой мучитель перетащил меня вместе с носилками в большую комнату. Там на стеллажах, расположенных по стенам, уже лежали усопшие.