Шрифт:
Однако было бы глупо полагать, что более длительная конференция смогла бы хоть как-то сгладить разногласия между Востоком и Западом. И в самом деле возникает подозрение, что многое могло остаться неясным лишь потому, что попытка прояснить ситуацию выявила бы расхождения и поставила под угрозу шансы на достижение соглашения. Если бы Запад проявил твердость, Потсдам мог бы напоминать Розовый дворец, а попытка управлять Германией через Контрольный совет, возможно, вообще бы не состоялась. Возможно, так было бы лучше. Возможно, предпочтительнее, чтобы народы мира сразу же оказались бы лицом к лицу с истинными фактами. Черчилль заявил, что попытался бы этого добиться; действительно, добейся он этого, западные державы приехали бы в Потсдам (если предположить, что в данных обстоятельствах конференция вообще состоялась), все еще удерживая большую часть русской зоны в качестве предмета торга.
Пока еще слишком рано пытаться судить об относительной мудрости соответствующих планов; будет лучше, если мы попытаемся оценить чувства любого государственного деятеля, которому в час победы придется решать, отложить или ускорить решение вопроса.
Глава 6. Механизм контроля
Союзный Контрольный совет, высший орган союзного правительства Германии, получил свои полномочия в соответствии с третьей из деклараций, подписанных британским, американским, советским и французским командованиями в Берлине 5 июня 1945 года [32] . Совет впервые собрался 30 июля и объявил о своем образовании немецкой общественности в декларации № 1 от 30 августа, которая также продолжала действовать в соответствии с законами, декларациями, приказами, распоряжениями, уведомлениями, постановлениями и директивами, уже изданными в каждой из зон оккупации соответствующими главнокомандующими.
32
Первый декларировал безоговорочную капитуляцию германских вооруженных сил и определял условия, в основном военные, на которых четыре правительства «принимали на себя верховную власть в отношении Германии»; второй разделял Германию на зоны и устанавливал, что Большой Берлин должен находиться под управлением Межсоюзного управления.
Совет, состоявший из четырех человек, совмещавших обязанности главнокомандующих и военных губернаторов [33] , собирался 10, 20 и 30-го числа каждого месяца в здании Берлинского апелляционного суда в американском секторе Берлина, где в течение предыдущих двенадцати месяцев Фрейслер, нацистский судья, отправил на смерть многих участников покушения 20 июля 1944 года и сам потом погиб от бомбы союзников. Было решено, что каждая держава будет поочередно председательствовать в Совете в течение месяца, причем ведущую роль (по настоянию России) возьмут на себя американцы. Хотя каждая из стран предоставила своего секретаря, ответственность за составление официального протокола менялась от председателя к председателю. И решения, и текст протокола должны были приниматься единогласно. После каждого заседания в прессе публиковалось краткое коммюнике, которое также требовало единодушного согласия, а в случае затруднений его составление поручалось подкомитету. После спорных заседаний иногда не удавалось даже согласовать коммюнике, и каждой делегации приходилось неофициально информировать своих собственных корреспондентов. (Вопрос об информировании немецкой прессы не возникал, поскольку агентства печати, обслуживающие газеты в каждой зоне, находились в ведении союзников и были представлены в Берлине соответствующими офицерами.) После каждого заседания держава, выдвигающая кандидатуру председателя на месяц, предлагала остальным угощение, которое, хотя и считалось номинально «легким», имело постоянную тенденцию становиться «тяжелее», причем «вес» добавляли, как правило, русские.
33
Первоначально фельдмаршал Монтгомери, генерал Эйзенхауэр, маршал Жуков и генерал Кениг. В ноябре 1945 г. генерал Макнарни заменил генерала Эйзенхауэра, а генерал Соколовский – маршала Жукова; в мае 1946 г. маршал Королевских ВВС сэр Шолто Дуглас сменил фельдмаршала Монтгомери.
Через определенные промежутки времени принимались «резолюции о расходах», но они никогда не имели более чем временного эффекта. Такая практика давала возможность для неформального обсуждения, хотя нельзя сказать, чтобы она стимулировала достижение согласия.
Контрольный совет, как правило, представлял собой орган довольно формальный. Вопросы не рассматривались до тех пор, пока не были согласованы или пока не обнаруживались настолько серьезные разногласия, что достижение единодушия становилось маловероятным. Если договориться не удавалось, то на следующем этапе вопрос передавался на рассмотрение правительствам отдельных стран. В некоторых случаях это позволяло достичь согласия, когда это не удавалось на более низких уровнях, но не провоцировало больших дебатов или переговоров. Вопреки первоначальному замыслу, основная часть работы выполнялась на следующем, более низком уровне – в Координационном комитете. В то время как военные губернаторы являлись также главнокомандующими, выбранными, прежде всего, за их боевые заслуги, Координационный комитет состоял из четырех заместителей военных губернаторов, которые все свое время отдавали работе по управлению Германией и держали все нити в своих руках [34] . Комитет, значение которого трудно переоценить, собирался дважды в неделю для подготовки повестки дня Совета. Он придерживался тех же общих правил процедуры, за исключением того, что информация о его заседаниях обычно не публиковалась.
34
Первоначально генерал сэр Брайан Робертсон, генерал Клей, генерал Соколовский и генерал Кёльц. (Британским заместителем до этого являлся генерал сэр Рональд Уикес, но в августе он был вынужден уйти в отставку по состоянию здоровья.) Когда Соколовский сменил Жукова на посту главнокомандующего, он продолжал входить в состав Координационного комитета. Позднее генерала Кёльца сменил генерал Нуаре. И только когда по ходу 1947 г. генералы Клей и Робертсон стали главнокомандующими в своих зонах и перешли в Контрольный совет, то именно этот орган, а не Координационный комитет занял центральное место в организации.
Ниже Координационного комитета располагалась Контрольная комиссия, которая была разделена на двенадцать управлений: Военное; Военно-морское; Военно-воздушное; Политическое; Транспортное; Экономическое; Финансовое; Репараций, поставок и реституций; Внутренних дел и коммуникаций; Юридическое; Военнопленных и перемещенных лиц; Кадров. Такое деление и распределение обязанностей между управлениями было запланировано Европейской консультативной комиссией за шесть месяцев до окончания военных действий и, главным образом, основывалось на германских министерствах, которые должны были существовать на момент капитуляции [35] . Каждый национальный элемент [36] был разбит на отделы, соответствующие управлениям и обеспечивающие для них национальные делегации [37] .
35
Военное, Военно-морское и Военно-воздушное управления были заменены единым Управлением объединенных служб.
36
Строго говоря, в Контрольную комиссию входили все офицеры, занятые в работе по контролю над Германией, независимо от их национальности; британцы называли свой контингент «Элементом», а американцы – «Группой». Однако термин «Контрольная комиссия» часто применялся к офицерам одной страны в свободной форме. В данном томе он, по возможности, использован только в широком смысле, а национальные контингенты названы «Элементами». Понятие «военное правительство» относилось только к офицерам, прикомандированным для этой цели к различным воинским частям при их вступлении в Германию. О процессе передачи полномочий военного правительства Контрольной комиссии см. ниже.
37
По причинам, описанным в следующем параграфе, некоторые отделы, в частности экономический, оказались громоздкими и в Британском элементе разделены, например, на отдел продовольствия и сельского хозяйства, отдел торговли и промышленности и отдел коммерции.
Процедура внутри управления в целом соответствовала процедуре в Координационном комитете, причем председательствующим в каждом из них был представитель той страны, которая обеспечивала председателя Контрольного совета в том месяце.
Разделение функций не было полностью удовлетворительным. Имелись определенные аномалии, связанные с германской практикой (например, жилищный отдел относился к управлению трудовых ресурсов). В силу обстоятельств того времени некоторые управления, такие как Управление экономики и Управление внутренних дел, оказались перегруженными. Экономическое управление, например, должно было не только заниматься обеспечением продовольствием и топливом, но и разрабатывать план развития промышленности. Управление внутренних дел занималось вопросами общественной безопасности (что делало его ответственным за денацификацию, поскольку это считалось функцией полиции), здравоохранения, образования и почтовой службы, не говоря уже о религиозных вопросах и изобразительном искусстве. Для выполнения своей работы каждое управление создавало комитеты и подкомитеты; на пике деятельности Комиссии зимой 1945/46 года их было более 175. Но некоторые из их функций пересекались, а координация между управлениями ниже уровня Координационного комитета была недостаточной. В Британском элементе позднее была предпринята попытка решить эту проблему путем объединения отделов в «правительственную» и «экономическую подкомиссию», но это так и не было применено к четырехсторонней организации [38] .
38
Экономическая подкомиссия включала в себя три преемника первоначального экономического отдела, т. е. торговлю и промышленность, коммерцию, продовольствие и сельское хозяйство, а также транспорт и доставку грузов; в правительственную подкомиссию входили отдел внутренних дел, политический отдел, отдел кадров, отдел по делам военнопленных и перемещенных лиц. Юридический и финансовый отделы оставались самостоятельными подразделениями общей службы. В четырехсторонней организации не было Управления информационных служб; после нескольких неофициальных встреч, не принесших существенного прогресса, русские летом 1946 г. неохотно согласились создать комитет Политического управления для решения этого вопроса. В американской и русской структурах соответствующие сотрудники образовали самостоятельный отдел, а в британской Группа контроля общественных связей/информационных служб находилась в ведении политического отдела.
Обсуждение на четырехсторонних встречах вряд ли проходило быстро. Средств для синхронного перевода не было, и, даже если бы они были, сомнительно, что набралось бы достаточное количество компетентных переводчиков, чтобы использовать их в широких масштабах. За исключением политического управления (где переводили только на русский и с русского), каждое выступление приходилось переводить дважды. Это давало всем время на обдумывание своих ответов (особенно если он знал два языка из трех) и делало почти невозможным быстрый обмен мнениями. Согласно обычной практике, представители стран излагали свою точку зрения в речи, которая могла длиться от трех до десяти минут, и при этом каждый получал возможность – пусть и не всегда в одном и том же порядке, – выступить несколько раз, пока не рождалось что-то похожее на соглашение. Чтобы быть конструктивным, важно придерживаться основных линий аргументации и избегать уточнений, которые либо остаются незамеченными, либо оказываются «отвлекающим маневром».
Все стороны могли порой тратить время на какие-нибудь мелочи, хотя, пожалуй, пальму первенства в этом отношении держали русские, кто-то из них однажды почти час настаивал на обсуждении вопроса о том, следует ли включать в продовольственные ресурсы Германии кроличье мясо, орехи и ягоды, пусть даже и признав, что никаких данных по ним нет.
К сожалению, споры возникали, и довольно часто, – в ответ на полемику с другой стороны, но обычно это ставило под вопрос любую степень согласия. В здании Совета располагался ресторан, и комитеты часто практиковали совместные обеды. Умелый председатель откладывал полуденный перерыв до тех пор, пока спорный вопрос не получал предварительного обсуждения, а затем делал паузу в надежде, что более непринужденная атмосфера обеденного стола вдохновит на решение, которое может быть официально предложено при возобновлении работы. Но это был не единственный способ стратегического использования времени для приема пищи. Ведь русские вставали позже англичан и американцев, плотно завтракали и не спешили начинать встречу раньше 11 часов. Следующий прием пищи у них был запланирован не раньше 16 часов, и поэтому они оказывались лучше подготовлены к тому, чтобы спорить до полудня, в то время как муки голода в сочетании с более рациональными соображениями порой заставляли других уступить.