В это время, когда стражи старались восстановить порядок, Лира, соскользнув с цепей, среагировала мгновенно. Она бросилась к ближайшему окну и с размаху выбила державшихся на честном слове, пару гнилых от времени прутьев, покрывшись от удара синяками и ссадинами, но не обращая на боль внимания, она уже оказалась во дворе больницы, пусть не долеко от взволнованной толпы, но уже в шаге от спасения. Она понимала, что у нее мало времени, и сразу же направилась к реке, единственному месту, которое, по слухам среди местных, было запретно для посещения из-за древних поверий о водяных демонах.

Она знала, что ее преследуют, и что времени остается мало. Сосредоточившись на своей цели, бросилась бежать к реке, игнорируя боль в своей поврежденной ноге, она оглядываясь через плечо, наблюдая как темные фигуры, преследующие ее, и чувствовала, что звериный инстинкт выживания включается в ее мозг. Ей пришлось бороться с болевыми ощущениями и страхом, чтобы продолжать двигаться вперед, в надежде на спасение от этого безумного мира. Стражи не стали её преследовать, по всей видимости побоявшись направлять сторону реки.

Лира, истекая кровью и дрожа от напряжения, медленно продвигалась к реке. Пальцы ее дрожали, сердце колотилось в унисон с каждым шагом. И тут, вдали, ее взгляд зацепил судно, плывущее вдоль берега. На его палубе она разглядела фигуры людей. Это был луч света в ее мрачной реальности, возможность спасения из этого кошмара. Сила воли взбудоражила ее уставшие мышцы, и Лира ускорила шаг, мечтая догнать судно. Пусть даже последние капли ее сил уходят в этот финальный рывок, но она знала, что должна добраться до этой тени надежды. С каждым шагом она ближе к свободе, к спасению от безумия, которое царило в ее мире.

Заброшенный город, разрушенные здания, изогнутые улицы и везде пыль – свидетельства прошедшей катастрофы. В этом мире, где каждый день был борьбой за выживание, Север и Крот, два неугомонных искателя приключений из банды "Фартовые", пробирались через пустынные улицы, исследуя каждый уголок на предмет ценностей или еды.

Север был высоким и худощавым, с острыми чертами лица, которые редко раскрывались под слоем грязи и пыли. Его речь была пронизана феней и блатным жаргоном, что придавало его словам особую мелодичность и остроту. Крот, напротив, был крепким и невысоким, с густой бородой и глубокими морщинами, словно высеченными на его лице временем и трудностями. Он предпочитал более прямой и резкий способ общения, где каждое второе слово было крепким, как самогон, который он так любил.

Они шли мимо опустошенного магазина, когда Север начал:

– Ты чё, Крот, не слыхал про нового "жителя"? Говорят, полтергейст тут какой-то завёлся. Железяки летают, звуки странные… Всё дела.

Крот морщился, словно проглотил кусок горькой редьки:

– Да ну твою мать, бред какой-то. Полтергейсты, блядь, в нашем деле – последнее дело. Это всё хрень какая-то, а не чёртов призрак.

– А вот и хуй знает, – парировал Север, не сбавляя темпа. – Видел я, как старики шепчутся. Говорят, не просто так это всё. Даже Старик Ворон признал, что чё-то неладное творится.

– Старик Ворон, – перебил его Крот с нотками презрения в голосе, – он ещё тот рассказчик. Поди понимай, где правда, а где его бредни.

Несмотря на их спор, оба чувствовали некоторое напряжение, витающее в воздухе. Город, окружённый мрачными тайнами и неведомыми угрозами, казался ещё более зловещим при мысли о неизвестных силах, действующих в его пределах.

– Слышь, Крот, даже если это и аномалия, не стоит её недооценивать. Ты ж знаешь, как эти хрени могут нас удивить, – мягко добавил Север, глядя на заброшенный парк справа от них.

Крот кивнул, признавая весомость аргумента, но его лицо оставалось непроницаемым:

– Ладно, ладно. Но если эта хуйня нас догонит, я первым кинусь её гонять. Пусть знает, как Фартовые с полтергейстами разговаривают.

Пробирались мимо высохших фонтанов и сломанных скамеек, каждый шаг напоминал о том, как мир был изменён катастрофой.

– Вспоминается, – задумчиво начал Север, – как Воробей рассказывал, что видел тень, преследующую его в этом парке. Говорил, что она не отставала, пока он не переступил через ручей. Странности тут… не редкость.

Крот скептически хмыкнул:

– Диман всегда был параноик. Да и тень его могла догонять только от бутылки в его руках. Ну да, тут это место… – он огляделся, взгляд его скользнул по искривлённым деревьям и разбитым дорожкам, – тут свои загадки.

Пройдя парк, они вышли к промзоне, где раньше стояли заводы и фабрики, теперь превратившиеся в руины – монументы человеческой надежды и отчаяния. Огромные ангары зияли пустотой, а трубы не выпускали дыма уже много лет.

– Смотри, – Север указал на один из ангаров, где, казалось, было что-то похожее на следы недавнего пребывания кого-то. – Может, зайдём? Вдруг найдём что-нибудь ценное.