Нечего было и думать о том, чтобы начинать драку с Кариной. Не только потому, что она сама по себе сильная, и в одиночку прикончила здоровенного мужика. Еще у нее был нож — тот самый, из драки. И девушка недвусмысленно указывала его острием на мой живот. А там между кожей и сталью всего-то пара сантиметров расстояние!

С другой стороны, вдруг всплыла в моей голове чья-то холодная и злая мысль, я ведь тоже не пальцем деланный. Связанный, ничего не понимающий и растерянный, в той схватке я прикончил второго противника. Просто загрыз его к хренам! Взрослого человека!

Эта мысль была какая-то не моя. Я никогда так не рассуждал. Черт, да я вообще насилия сторонился, даже в школе! Нет, когда приходилось давать отпор, я это делал, но, если по честному — много ли тех случаев было? За всю школу: начальные классы пару раз, да в средней школе примерно столько же. Ближе к выпуску коллектив уже был сбитым, чужаков и новеньких не появлялось, так что и доказывать кому-то что-то надобности не было.

В вузе тоже, несмотря на страшилки про старшекурсников, которые гоняют молодых, все шло ровно. И при этом я вдруг рассуждаю, как ветеран уличных войн! С чего бы? Порву, мол!

— Кеша, не делай глупостей! — Карина, видимо, что-то прочла в моем взгляде. Это заставило ее напрячься, отчего девушка стала похожа на готовую к броску рысь. Никогда, кстати, их в живую не видел, только по телику.

— А то «что»? — немедленно отозвался я. — Прирежешь меня?

Тоже не мои слова. То есть, произносил-то их я, и голос принадлежал тоже мне, но не из моего лексикона. Тон, напор — все это было чужим.

— Если придется. — едва заметно кивнула суккуба.

— Да брось! — что я несу, нахрен?! — Ты же прекрасно понимаешь, что мой труп у тебя на руках не спасет от тех, кто приехал по сигналу маячка в машине. А они наверняка пожелают спросить с глупой шлюшки за двух своих адептов. И за то, что она влезла в чужие дела!

А вот это был полный алес! Если прежние мои реплики еще как-то можно было списать на стресс и активацию режима дерзости в критических обстоятельствах, то последние фразу точно произнес кто-то другой. Хотя бы потому, что я лично никогда бы не смог с такой легкостью назвать девушку старше себя шлюхой. В лицо.

Лилиту это тоже почувствовала. Нахмурилась, забавно так пошевелила носом, и отступила на полшага. Как, если бы ожидала нападения с моей стороны. И готовилась его отражать.

Что самое смешное, я не чувствовал никакого чужого вторжения в свой разум, на который можно было бы списать странное поведение. Говорил я, только какой-то другой я. Более смелый, что ли. Или отбитый на всю башку — с какой стороны посмотреть.

То есть — в моей голове точно не сидела другая личность, отвечающая за все сказанное. По крайней мере, я не ощущал никакого постороннего вмешательства. Просто, вдруг сделался очень яростным и решительным. Чудеса, прям.

Карина пару секунд не двигалась, изучая меня, как если бы увидела вдруг кого-то незнакомого. Затем ее глаза опасно сузились, и я понял, что она решила-таки напасть. Рука с ножом чуть сместилась назад, вес почти незаметно сместился вперед, левая — толчковая, нога, уперлась в пол…

Да когда я успел стать таким внимательным?!

В миг, когда она рванула вперед, я сместился правее, и острие клинка ударило в стену за мной. Буквально, в сантиметре. Суккуба тут же сменила направление атаки, с силой вырвав нож из доски, и широким взмахом повела вправо и вверх. Но опоздала на какую-то долю секунды. Ее запястье оказалось в моем захвате.

Мы замерли, глядя друг на друга с удивлением. Она не понимала, как пацан смог отразить ее выпад, я — охренев от того, что удерживаю руку с ножом. А еще от того, что перед глазами висел почти полупрозрачный узор из видения. Печать.

Каким-то образом, вдруг понял я, мне удалось начертить рисунок за мгновение до нападения лилиту. И не надо спрашивать, как я это сделал.

Последствия этого колдунства сейчас и находились передо мной. Сильная и быстрая девушка, попавшая в стальные тиски моей ладони. Из которой не могла вырваться, как не пыталась. Причем, я даже не особенно старался ее удерживать. Какие-то усилия прилагал, но не настолько, чтобы жилы на лбу и пот по всему тела. Будто в моей ладони находилось запястье трехлетнего ребенка.

Рисунок ведь давал силу, вспомнил я тот трип, в которым странные узоры складывались в Печати. И я, кажется, только что применил одну из них. Ту, что запомнил.

— Господин? — вдруг произнесла она.

Обращаясь ко мне, что я не сразу, кстати, понял. И вырываться перестала. Более того, разжав кисть, суккуба выпустила клинок, и тот со стуком упал на пол. Это было словно бы признание поражения и сдача на милость победителя.

Клево, конечно, но что мне с этим дальше делать? Не придумав ничего умнее, я разжал ладонь, одновременно легонько отталкивая девушку прочь от себя. Результат превзошел все мои ожидания раз так в сто! Суккубу будто с ноги кто-то впечатал в противоположную стену.