— Это проректор по научной работе, магистр Кристофер Эшфорд. — Шепчет, поясняя, маг Воды.

— Правда? Похож на Смерть. — Качаю головой, не отрывая взгляда от, оказывается, ещё одного из проректоров нашей Академии.

— Вы, адептка Васильченко, ещё Смерти не видели. — Подал голос магистр Эшфорд. Он звучал низко, немного хрипло, довольно тихо, но уверенно.

— А вы сами-то её видели? — Сипло отзываюсь.

— Каждые выходные встречаемся и открываем бутылку хорошего вина. — Усмехается он, обнажая идеальные белые зубы. Наконец, останавливается.

Это шутка такая? Или…?

— Алкоголь вреден для здоровья! — Неодобрительно качаю головой. Мы с водником тоже остановились, но руки его я не отпускала. Наоборот, после сказанных слов, попыталась незаметно спрятаться за него.

Глаза проректора вспыхивают неподдельной яростью, он резко разворачивается, бросает нам недовольное: «В мой кабинет! Сейчас же!». Разворачивается, дёрнув черной, длинной мантией так, что она поднимается довольно высоко, и уходит.

Я смотрю темной фигуре в след, чувствуя, как на меня, в свою очередь, смотрят сотни любопытных глаз, выстроенных в ряд за забором полигона. Очевидно, я обеспечила адептам новое развлекательное шоу. Но меня это только радовало: я дошла до проектора по научной работе! Осталось немного и я дойду до самого ректора, и таки выбью у него разрешение вернутся домой!

Из моих весьма позитивных мыслей меня вывел Мейл. Он дотронулся до моего плеча, чтобы привлечь внимания. Я вопросительно посмотрела на него.

— Нужно, наверное, это немного прибрать… — Говорит он, красноречиво смотря на разрушенную землю, лужи воды и комья грязь везде.

Я махнула на него рукой.

— Я не умею. — Отмахнулась уже словами.

Мейл только вздохнул и тихо пробурчал что-то вроде: «Эх, цветочек, цветочек», а потом отвернулся от меня к месиву из земли и воды, и начал зачитывать какое-то сложное (так мне казалось по его напряжённому голосу) заклинания, и делая несколько неровные пасы руками. Но, отдать ему должное, воду он таки убрал. Она поднялась, собралась в один большой водный шар и разлилась коротким дождичком.

— Закончил? — Спросила воодушевлённо.

Водник молча кивнул, рассматривая местность на наличие луж.

— Тогда пойдем ругаться с самим проректором по научной работе! — Я так загорелось этой мыслью, что потерла ладоши, и даже была готова злобно захихикать.

Мейл посмотрел на меня очень странно, словно я потихоньку сходила с ума, а он застал меня врасплох. Впрочем, так оно и было. Но мне было всё равно. Я готова попасть домой любыми способами! И, кажется, у меня, наконец-то, появились все шансы на отчисление.

***

Кабинет проректора по учебной работе, как и ожидалось, оказался на предпоследнем этаже в основной башне академии. Я быстро поднималась по ступенькам, готовая сорваться на бег; Мейл же не разделял моей радости, поэтому шёл на несколько ступень ниже и постоянно меня ругал:

— Цветочек, постой!.. Цветочек, не торопись!.. Цветочек, ты сама бежишь на смертную казнь, неужели так сильно надоело жить?

— Надоело жить в вашем мире! Хочу в свой! — Отвечала я всё ускоряясь.

На это он ничего не отвечал, лишь вздыхал.

Дверь в кабинет магистра Эшфорда была массивной, из тёмного дерева. Ручка была в позолоте, блестела и переливалась, так и звала себя дёрнуть. Мейл снова глянул на меня, я же в ответ немного (много) глуповато улыбнулась и задорно постучала костяшками пальцев по двери.

— Войдите. — Прозвучал мужской голос за дверью.

Сейчас я кааак войду!

И я, собственно, и вошла.

Магистр Эшфорд сидел за большим рабочим столом из тёмного дерева, а за его спиной находилось большое окно, открывающее вид на Академию, лес, горы и даже ровную синюю гладь озера. В кабинете также стоял шкаф для документов, и шкаф для книг. На их верхах стояли какие-то кубки и медали, за стеклом — грамоты. Ничего такого, потому кабинет казался большим и просторным.

— А… Адептка Васильченко… — Усмехнулся проектор, записывая что-то пером в свитке. Рядом аккуратно стояла целая пирамидка из свитков. — Должен отметить, я ждал вас несколько раньше.

Я с долей укора посмотрела на водника. Я же говорила!

— Так вот, — продолжил магистр Эшфорд, — мне кое-что хочется, адептка Васильченко, сказать именно вам… — Он поднял глаза на меня, лицо его было серьёзным, взгляд — суровым.

— Я вас слушаю. — Ответила напряжённо, смотря ему в глаза.

— Вредны для здоровья такие адепты, как вы! — Рявкнул неожиданно, чуть громче, чем говорил до этого, сверкнув изумрудными глазами. — Вы и ваши методы изучения темы ставят под угрозу не только древнейшую постройку, но и всех окружающих адептов и профессоров!

О, так он согласен со мной ругаться! Я накидываюсь в ответ на проректора по научной работе с удвоенным воодушевлением:

— Зато вы и ваши методы обучения ставят под угрозу нервное состояние обучающихся! Что это такое? Адепт ещё не понимает теории, а его уже заставляют заниматься практикой! Естественно, есть угроза того, что кто-то может пострадать, или и того хуже…

— К чему вы клоните, адептка Васильченко? — Щурится магистр Эшфорд, всем своим видом показывая, что моя речь его не особо вдохновила.