Катерина уже проснулась и поспешила приступить к обязанностям хозяйки дома. В столовой Руслана ждал сытный завтрак и отлично сваренный кофе. Не спеша позавтракав, Шатун поцеловал жену и отправился к себе в кабинет, заканчивать чертежи требуемых для цеха станков. К середине дня всё было готово. Ещё раз проверив, не забыл ли чего, Руслан отправил Васятку на конюшню, за конём, а сам пошёл одеваться.

Пообещав жене, что вернётся к обеду, Шатун вскочил на своего жеребца и, сопровождаемый своей охраной, поскакал к базару. Митрич, едва завидев его, широко улыбнулся и, поглядывая на папку с бумагами, спросил, осторожно пожимая протянутую руку:

– Опять оружие, или чего поинтереснее привёз?

– Станки делать будем, мастер.

– Это какие ещё станки? – охнул кузнец. – Чего опять затеял?

– Мануфактуру хочу поставить, бумагу делать.

– Бумагу? Ишь ты. Неужто знаешь как?

– Знаю. Но без твоей помощи не обойтись, – усмехнулся Руслан в ответ. – Вот, смотри. Это измельчитель. Навроде мельницы, чтобы сырьё в пыль молоть. Тогда бумага гладкая будет и ровная.

– А это? – ткнул кузнец пальцем.

– А это ровные листы латуни. Их отполировать надобно. На них бумага и будет высыхать.

Две недели в предгорьях было удивительно тихо. Горцы, получив не самые приятные известия, намертво заперлись в своих аулах и долинах, запретив молодым джигитам покидать территории таких анклавов. Старейшины ясно дали понять самым отчаянным сорвиголовам, что навлёкший на род беду окажется отщепенцем. Для жителя гор, жившего от создания времён клановыми нуждами, это было самым страшным наказанием.

Стать человеком без рода и племени, отщепенцем, от которого отказался весь род, для горца смерти подобно. Было даже несколько случаев, когда горцы сами наводили рейдовые группы казаков на османские банды. Да, да, именно банды. Никак иначе все эти команды в отчётах майора Рязанова не именовались. Ему даже пришла депеша, что отряды турок потребно именовать вражескими командами, но граф, плюнув на все указания, продолжал называть их бандами. Это было нарушением всяческой субординации, но Рязанов не сдавался, мотивируя своё упрямство тем, что ему на месте гораздо виднее.

Услышав такой ответ, Руслан только присвистнул и, почесав в затылке, решил не влезать в отношения графа с начальством. Единственный вопрос, который он задал приятелю, от кого именно пришла такая указявка. Как оказалось, это была реакция столицы. Понимающе кивнув, Шатун махнул на все эти канцелярские баталии рукой и вернулся к делам. Их проект по организации бумагоделательной мануфактуры начал обретать реальные очертания.

Нанятые работники уже соорудили на ручье запруду, которая лихо вращала водяное колесо, подвешенное на подшипниках. Лавка у базара тоже начала работу, и в специально построенном под сырьё сарае уже начало скапливаться всякое старьё и корзины с опилками. Мел закупали у артели каменотёсов. Часть станков уже была готова, так что Руслан занимался их установкой на рабочее место, когда из штаба примчался посыльный.

Молоденький солдатик недавнего призыва, ловко спрыгнув с коня, лихо отдал честь и, придерживая винтовку за ремень, бодро доложил:

– Ваше превосходительство, осмелюсь доложить, вас срочно в штаб требуют господин майор Рязанов.

– Случилось чего? – насторожился Руслан.

– Не могу знать, ваше превосходительство, – громко отбарабанил солдатик.

– Ты дураком-то не прикидывайся, – фыркнул Шатун. – Сразу ж видно, что рожа продувная. Рассказывай, что там случилось.

– Меж солдат слух прошёл, что место, где османы на наш берег высаживаются, найдено, – понизив голос, нехотя признался посыльный.

– Вот это другой разговор, – усмехнулся Руслан, хлопнув его по плечу так, что солдат невольно присел. – Держи, – протянул он солдату полтину. – Скажи майору, скоро буду. Только переоденусь.

– Слушаюсь, ваше превосходительство, – заметно повеселев, откозырял солдат и, усевшись на лошадь, поскакал обратно.

Глядя на его неуверенную посадку, Руслан только усмехнулся. Понятно, что паренёк этот деревенский, и как обращаться с лошадью, отлично знает. Но в деревнях крестьяне верхом ездят не часто. Всё больше на телеге по делам. А верхом обычно мальчишки охлюпкой, выгоняя коней в ночное. Велев Мишке седлать коня, Руслан быстрым шагом прошёл в дом и, поднявшись к себе в комнаты, принялся переодеваться. Влетевшая следом за ним Катерина с порога задала только один вопрос:

– Надолго?

– Пока не знаю. В штаб вызвали. В любом случае ещё приеду.

– Княже, дозволь с тобой, – попросил вошедший следом за Катериной денщик. – Надо мной уже люди смеются. Денщиком называюсь, а сам из имения и носа не кажу.

– Собирайся, – чуть подумав, кивнул Руслан.

Дежурная тройка охраны, спокойно ходившая за Русланом тихими тенями, уже ждала его в сёдлах. Запрыгнув на подведённого Беса, Руслан разобрал повод и без долгих разговоров скомандовал:

– За мной!

Кавалькада широкой рысью вылетела с подворья и, выскочив на дорогу, прибавила ходу. Уже подлетев к штабу, Руслан с грустной усмешкой приметил посыльного, привязывавшего лошадь к коновязи. Вид у солдата был явно уставший. Быстрая скачка верхом, это не простая прогулка, а настоящая работа всего организма всадника. Увидев Руслана, солдат от удивления рот раскрыл. Он явно думал, что господин офицер соизволит приехать ещё часа через два, не раньше.

Усмехнувшись, Шатун озорно подмигнул ему и, взбежав на крыльцо, быстрым шагом прошёл в здание. Коротко постучав, он толкнул дверь и, едва переступив порог, с ходу наткнулся взглядом на сидевшего за столом мужчину средних лет. Сразу определить его возраст и род занятий Шатун не сумел и, только заметив внимательный, настороженный взгляд, понял, что это один из конфидентов Рязанова.