– Ты что тут забыла? – буркнул я, заметив раздраженный взгляд стоящего в стороне князя. – Ты же вроде еще болеешь, разве нет?

Лу прикусила губу.

– Некоторое время назад мне показалось, что я… тебе нужна.

Ну да, я же усилил нашу связь. Возможно, поэтому Лу единственная встревожилась по-настоящему, когда эта связь внезапно оборвалась.

– Ты что-то почувствовала?

– Не знаю. Мне вдруг стало тоскливо. И холодно, прямо как тогда, когда умер отец. Я всю ночь места себе не находила, поэтому утром схватила первый попавшийся портал и примчалась сюда. Нардис был недоволен…

Я снова покосился на столпившихся вокруг вампиров.

– Он прав. Тебя пока рано отпускать к своим. Понадобится время, чтобы ты привыкла.

– Знаю, – прошептала Лу, стараясь не смотреть по сторонам, а потом опустилась на одно колено и склонила передо мной голову. – Жажда все еще меня мучает… но я справлюсь. Я сильная. Я смогу.

– Почему ты мне не сказала? – тихо спросил я. – Про Гнора. И про то, что с тобой было там, внизу?

Лу резким движением вскинулась, а когда наши взгляды встретились, так же внезапно замерла. На ее лице промелькнула и пропала болезненная гримаса. А когда я прикоснулся к ее лбу кончиками пальцев, восстанавливая утерянную связь, то неожиданно понял. Узнал. И ее страх. И боль. И стыд… все, что она пережила за два года сущего кошмара.

Да, я не тот, с кем она могла бы поделиться подобными воспоминаниями. Я даже не тот, кто смог бы понять всю глубину ее отвращения к вещам, к которым пытался принудить ее мерзкий старик. У меня никогда не было подобного опыта. Мое тело неспособно на реакции, свойственные взрослому, поэтому я даже сейчас весьма смутно представлял, какие эмоции дарит близость мужчины и женщины. Почему в один прекрасный момент двое вдруг становятся важны друг для друга. И почему, когда пара распадается или один из них погибает, второму бывает так трудно с этим смириться.

Однако через Лу… через призму пережитых ею страданий… кое-что я все же почувствовал. После чего наклонился и аккуратно обнял эту стойкую, на удивление сильную женщину, которая так много пережила и при этом не сломалась.

– Прости. Я не обо всем подумал, когда вас создавал. Но я постараюсь это исправить.

– Исправить что? – вздрогнула Лу.

Но я лишь покачал головой.

– Гнор, конечно, чудовище, однако в одном он совершенно прав: вы – живые, Лу. А раз живые, значит, у вас все должно быть, как у обычных людей. В том числе и дети. Просто мы пока не знаем механизма, который мешает вам быть нормальными. Но я выясню это. Обещаю.

Надеюсь, записи старика мне в этом помогут.

Лу на это ничего не ответила, однако глаза у нее явственно заблестели. После чего она встала и, поцеловав меня в щеку, быстро ушла.

– Это что было? – настороженно спросил подошедший Нардис. – Мне уже пора волноваться или нет?

– Думаю, что нет, – успокоил его я. – Хотя, вероятно, какое-то время Лу придется пожить у меня.

– Зачем?

– Она сама тебе об этом расскажет.

– Да она в последнее время не особенно разговорчивая, – с досадой отвернулся Нардис. – А если уж говорить прямо, то я почти перестал ее понимать. То она рычит без причин. То, наоборот, запирается у себя в комнате, а потом часами молчит, так что слова не вытянешь…

– Это пройдет. Наберись терпения. Когда она поймет, что ничего не изменилось, сама тебе откроется. Главное, чтобы к этому времени ты был готов ее выслушать.

– Ладно, – тяжело вздохнул князь. – Возможно, с тобой она была более откровенна, так что поверю на слово. Прости за Нума. На то время, пока он не восстановится, я пришлю тебе другого помощника.

– Да я вообще-то и сам неплохо справляюсь, – отмахнулся я, припомнив, какое количество дел у меня запланировано на ближайшие дни. Причем посторонние, прямо скажем, в эти планы не вписывались.

Нардис покачал головой.

– Тебе все равно нужен компаньон. Когда ты долго живешь один, это… чувствуется.

Я вопросительно приподнял брови.

– В самом деле?

– Да. Со стороны, конечно, незаметно, но я-то хорошо тебя знаю. И вижу, что за эти годы ты стал другим.

– В чем же, по-твоему, это выражается?

– В прошлые времена, зная мое к тебе отношение, ты бы не вышел из скверны в таком виде, – серьезно сказал Нардис. – Ты бы потратил время, чтобы вернуться домой и сделать так, чтобы ничто не указывало на проблемы, с которыми тебе пришлось столкнуться внизу. Тогда тебя интересовало, что по этому поводу подумают или скажут другие люди. Сейчас – нет.

Я демонстративно оглядел свои грязные ноги.

– Может, я решил, что это не та привычка, которая мне будет нужна в будущем? Всю жизнь беспокоиться, что о тебе подумают, заботиться прежде всего о других, а уж потом о себе… по-моему, это не самая удачная идея.

– Когда это относится к близким, их мнение всегда остается важным, Вилли. Ты заботишься о них, стараешься уберечь от ненужных волнений. Но сегодня тебе было все равно. А равнодушие в твоем положении – это шаг назад.

Я усмехнулся.