Я с опаской приподнял край шкуры, служившей мне одеялом — и поразился еще больше. Мои раны были старательно промыты и перевязаны чистыми льняными бинтами, от которых исходил сильный травяной дух. Сквозь ткань проступали бурые пятна засохшей крови и какой-то зеленоватой мази. Принюхавшись, я сумел разобрать ее состав — экстракт бадана, медвежья желчь, сок подорожника и еще какие-то компоненты, названий которых я не знал. Но, судя по самочувствию, эти снадобья действовали просто волшебно! Кто бы ни лечил меня — он был весьма искусен в целительстве.

Я осторожно спустил ноги с лежанки, стараясь не делать резких движений. Перед глазами тут же заплясали черные мушки, в ушах зазвенело. Пришлось несколько минут просто сидеть, привалившись к стене и часто моргая, чтобы прийти в себя. Меня мутило, раны противно ныли, но в целом ситуация не казалась критической. Бывало и похуже, чего уж там.

Рядом с лежанкой обнаружилась грубая деревянная плошка, до краев наполненная чистейшей водой. Я с жадностью припал к ней, стараясь не расплескать драгоценную влагу. Хрустальные струи, казалось, смывали не только грязь и запекшуюся кровь, но и остатки дурмана беспамятства. В голове начало проясняться.

Надо бы поблагодарить моего загадочного спасителя за гостеприимство. Ну и разузнать кое-какие детали, а то провалы в памяти — последнее дело для Безумного Бога… эх… все никак не привыкну к этому новому имени.

Если совсем манеры растерять, потом замучаешься авторитет восстанавливать.

Хозяин или хозяйка жилища, похоже, ненадолго отлучились. Самое время осмотреться и плотнее познакомиться с обстановкой.

Кряхтя и постанывая, я встал и, слегка пошатываясь, побрел обследовать закуток. Хижина и впрямь была крохотной — всего одна комната, она же кухня, она же мастерская и кладовая. Зато каждый ее уголок, каждая вещь просто дышали аурой любви, покоя и умиротворения. Даже моя душа невольно оттаивала в этом уюте.

Мой взгляд упал на стоящий в углу массивный дубовый комод. Из-за него торчало что-то большое белое и пушистое. Сперва я даже не понял, что это — но спустя миг сообразил: конечно, волчьи уши! Или может быть лисьи? Видать, хозяин жилища сделал себе шапку или типа того из волчьего скальпа. Забавно.

Я хмыкнул и, прихрамывая, направился к комоду — проверить, не туда ли сложили мои манатки. Но стоило сделать пару шагов, как пушистые уши встрепенулись, шевельнулись и вдруг приподнялись над крышкой комода. А затем показалось и все остальное — и у меня натурально отвисла челюсть.

Из-за комода с опаской выглядывала стройная девичья фигурка. Длинные белоснежные волосы до пояса, огромные серебристо-голубые глаза, бледная, почти прозрачная кожа. Девица была облачена в короткий топ из грубой ткани и юбочку из невыделанных волчьих шкур. Хрупкие плечи прикрывала меховая накидка.

Но куда сильнее заинтриговали меня белоснежные звериные уши, венчавшие голову незнакомки, и пушистый белый хвост, выглядывающий из-под юбки. Полукровка? Как любопытно… При этом у девицы были и обычные человеческие уши.

Все правильно, ушей много не бывает.

Заметив мой ошарашенный взгляд, лисодевочка… или волкодевочка?.. смущенно покраснела и спряталась за комод. Впрочем, любопытство быстро взяло верх над застенчивостью — спустя пару секунд любопытная мордашка вновь высунулась из укрытия и обворожительно сморщила носик, принюхиваясь ко мне.

Я нутром чуял — моя таинственная спасительница и робкая лисичка-полукровка — одно лицо. И если я еще хоть что-то понимал в следопытстве, именно ее крохотные ножки оставили те самые следы, что я видел в лесу. Она наблюдала за мной с самого начала!

Кажется, именно она жахнула по мне предупредительным сгустком духовной силы… Хотела, чтобы я ушел и не вляпывался в неприятности?

От этого озарения я расплылся в широкой ухмылке. Ай да красавица, ай да храбрая дочь леса! Не испугалась сунуться в пекло схватки, вытащила мою израненную тушку и выходила! Истинное дитя богини, ничего не скажешь.

— Эй, красотка! — окликнул я лисичку, стараясь, чтобы голос звучал как можно более дружелюбно, — Не бойся, выходи. Я не кусаюсь… ну, почти. Хочу поблагодарить тебя за спасение моей никчемной жизни!

Лисичка в ответ лишь сильнее вжалась в стену и прижала уши. В огромных глазищах плескался дикий, первобытный ужас. Неудивительно — я представлял собой еще то зрелище. Огромный, перемазанный черной кровью и копотью парень с безумным взглядом. От меня за милю разило Бездной и смертью. Тут кто угодно хвост поджал бы и дал деру.

Но лисодевочка, как ни странно, не убегала. Она медленно, словно завороженная, выбралась из-за комода и сделала несколько шажков в мою сторону. Любопытство в ней боролось со страхом — и пока побеждало. Блин, как есть дикий зверек! Того и гляди, с перепугу цапнет. Надо действовать помягче…