Мое сердце бьется быстрее, когда я вижу его.

На нем белая футболка и свободные спортивные штаны, подчеркивающие его внушительную выпуклость, и я облизываюсь при мысли о том, как он кончил мне на лицо. Я никогда раньше не видела член так близко, и наблюдать за тем, как он кончает, было самым эротичным из всего, что я когда-либо видела.

Его глаза закрыты, поэтому я подхожу ближе. Темные пряди его взлохмаченных волос закрывают лоб, и мне очень хочется откинуть их, чтобы полностью увидеть его лицо.

Он абсолютно великолепен и совершенно под запретом. Так почему же мне так хочется забраться к нему на колени, чтобы он обхватил меня своими мускулистыми руками? Почему я так жажду его?

Я качаю головой и собираюсь сделать шаг назад, но его рука резко хватает меня, заставляя вздрогнуть от грубости его прикосновения.

Он злобно уставился на меня.

— Где ты была, черт возьми?

Я нервно сглатываю.

— С друзьями.

Он садится, но не отпускает мою руку.

— С какими, блять, друзьями? С кем? С тем парнем из бассейна? — его глаза прищуриваются, пока я пытаюсь придумать, что сказать.

— Ты с ним трахаешься? — его челюсть сжимается, а взгляд устремляется на меня.

Он ревнует? Надежда вспыхивает внутри меня, а по щекам разливается жар. Немного смутившись от этой мысли, я открываю рот, но не нахожу, что ответить. Я ошеломлена его обвинениями.

Наконец, я делаю глубокий вдох и выдох. Он водит женщин в особняк, как трофеи. Как он смеет спрашивать, чем я занимаюсь и с кем?

Он гневно трясет мою руку, когда я ему не отвечаю. Сила его прикосновения заставляет меня хныкать.

— Ответь на чертов вопрос!

Его висок пульсирует, а на шее выступают вены.

— Нет.

— Что, нет?

Он хватает меня за бедра и усаживает к себе на колени. О боже, я чувствую его выпуклость. Жар по моему лицу переходит на шею и вниз по груди.

— Что, нет? — спрашивает он снова, заставляя меня сглотнуть.

— Нет, я не сплю с ним.

Его напряженное тело, кажется, расслабляется, поскольку он откидывается на подушку, а я седлаю его крупные бедра.

Подушечки его больших пальцев успокаивающе ласкают ноги, пока он наблюдает за моим лицом.

— Ты когда-нибудь трахалась с ним? — спрашивает он тихо, с нотками ревности.

— Нет, — честно отвечаю я.

Он, кажется, тает, довольный моим ответом, и все напряжение исчезает с его лица.

— Хорошая девочка. — я практически мурлычу от его слов, и его губы расплываются в редкой, мягкой улыбке.

Он проводит языком по нижней губе и, словно хищник, окидывает взглядом мое тело, останавливаясь на кружеве моей тонкой майки.

Слегка пошевелившись, он направляет свой член к моему центру, вызывая стон.

— Ты позволишь папочке посмотреть на твои сиськи? — он приподнимает бровь.

В горле у меня пересохло, а сердце заколотилось от желания.

— Дай мне посмотреть на них, малышка, — воркует он бархатистым голосом, продолжая ласкать мои бедра, словно выпрашивая у меня разрешение.

Он скользит пальцами вверх по моей руке, и соприкосновение нашей кожи заставляет меня дрожать, от чего мои соски становятся бугристыми.

Его грудь вздымается, когда он переводит взгляд с меня на мою грудь и обратно. Затем он опускает бретельку моего топа и повторяет это действие с другой бретелькой. Он стягивает мою майку на талию.

Наблюдая за тем, как его глаза становятся серьезными и полными желания, я покачиваюсь на его члене, и он издает низкий рык, придавая мне уверенности, чтобы расстегнуть лифчик и позволить моим сиськам вывалиться наружу.

Он шипит сквозь зубы и прижимается ко мне.

— Блять, ты прекрасна. — его слова наполняют меня теплом, заставляя чувствовать себя нужной, ценной и защищенной.

Положив руку мне на бедро, а другой поглаживая по руке, он побуждает меня покачиваться на нем.

— Хорошая девочка. Бери от папочкиного члена все, что тебе нужно.

— О Боже. — стону я.

То, что произносит его грязный рот, вызывает прилив влаги к моим трусикам, которая, клянусь, будет видна и через шорты.

— Черт, малышка. Может ли папочка потрогать твои сиськи? — он снова облизывает губы и тяжело сглатывает, завораживая меня.

То, как он спрашивает меня, звучит запретно и преисполнено желанием. Мой клитор упирается в его твердый член, и я прижимаюсь к нему и извиваюсь еще сильнее.

— Да, пожалуйста, — умоляю я, прижимаясь к его длине, отчего он хрипит, а его глаза закрываются.