– Я? – Он не мог опомниться от счастья. – Я должен выручить Джеймса Бонда?

Откровенно говоря, он жил в другом мире несколько дальше, чем мне было удобно. Я кивнул.

– Видите ли, проблема в том, что когда в Штатах грузили на корабль реквизит, забыли одну машину. – Я указал в окно на мой тёмно-красный горбатый автомобильчик. – Мы наспех купили тут подходящую колымагу, но на нее надо нанести соответствующую надпись – и сегодня к двенадцати часам она должна быть готова к съёмкам.

Мой собеседник замер.

– И на этой машине будет ездить мистер Бонд?

– Он самый.

– Скажите, что надо написать.

Я сказал, что мне нужно. Он тут же сорвался с места так, будто судьба свободного мира висела на волоске, и скликал всех своих людей:

– Бросайте всё! Срочное дело.

На работу не ушло и получаса.

– Вы могли бы выслать счёт на адрес, указанный в моей карточке? – спросил я, в высшей степени довольный видом моей «тойоты».

Хозяин отмахнулся.

– Ах, что там, я не хочу брать за это деньги. – Глаза у него блестели. – Но было бы здорово, если бы вы смогли организовать для меня автограф Пирса Броснана.

– Ну, разумеется, – сказал я и взял в руки шариковую ручку. – Дайте мне вашу визитку. Я позабочусь о том, чтобы вы получили не только автограф, но и приглашение на премьерный показ, как только начнётся прокат фильма в Швеции.

– Правда? Ох ты, чёрт! Неужто на премьеру приедет и Пирс Броснан?

– Держу пари, что он захочет пожать вам руку, – сказал я, отчего он чуть не лишился рассудка. Он проводил меня буквально со слезами на глазах, и когда я уезжал, махал мне вслед, пока я не скрылся из виду.

Не устаю удивляться магии визитных карточек.

Было двенадцать тридцать, когда я добрался до Сундберга. Усталое шведское зимнее солнце уже снова клонилось к закату, когда я припарковался перед владением семьи Андерсон, отдельного дома, выкрашенного в светло-коричневый цвет, с двумя трубами. Он был обращен фронтоном к улице, с двумя окнами на втором этаже и широкой тёмной дверью внизу, отчего фасад слегка смахивал на удивлённое лицо. На крыше лежал снег, а за домом росла старая кривая сосна.

Тайные надсмотрщики Ганса-Улофа несомненно наблюдали откуда-нибудь, но у них не было никаких оснований принять меня за кого-то другого, а не за техника по отопительным системам, который выезжал по срочным вызовам, о чем и гласила новая надпись на моей машине.

Не успел я выйти, как Ганс-Улоф открыл дверь с таким взглядом, будто видел меня впервые в жизни. По дороге сюда я звонил ему и проинструктировал, и он играл свою роль на удивление хорошо.

– Ну наконец-то! – воскликнул он. Это звучало с правдоподобным раздражением. – Мне сказали, что вы приедете в одиннадцать. А тут уже и двенадцать давно минуло.

Ну хорошо, я тоже могу не хуже.

– Задержался у предыдущего клиента, – оправдался я. – Тут трудно рассчитать.

Мы вошли внутрь. Дом показался мне мрачнее, чем в мое последнее посещение. Тогда ещё жива была Инга. Теперь все стены были увешаны её фотографиями в рамочках – то были увеличенные снимки из отпуска, на которых она смеялась или корчила рожи. Больно было снова видеть её.

Нет, стоп! Я вгляделся. На некоторых фотографиях была вроде как не Инга. Она выглядела… слишком юной?!

– Кристина! – беззвучно спросил я, указывая на группу снимков. Ганс-Улоф кивнул, и губы его скривились.

Кристина. Невероятно, как она похожа на мать. Мне стало вдвойне нестерпимо представлять её в руках преступников. Как будто к страху за племянницу добавилась ещё и тоска по моей утраченной сестре. Я почувствовал, что челюсть у меня дрожит. От ярости, должно быть.

Я отступил от стены и попытался взять себя в руки. Пока я не обследовал дом, мы с Гансом-Улофом должны были исходить из того, что его наблюдатели не только все слышат, что говорится внутри, но могут и видеть всё происходящее.

– На моей заявке значится: «Шумы в отопительной системе», – сказал я, изображая скучающе-профессиональный тон. – Что вы имели в виду?

Ганс-Улоф угрюмо кивнул.

– Днем ещё не так, но ночью я начинаю сходить от этого с ума, – сказал он, и невозможно было поверить, что этот диалог я шёпотом продиктовал ему наспех всего час назад. Наоборот, если бы кто-то его при этом видел, то поверил бы, что эта проблема терзает его уже много дней. – Слышите? Шипит и потрескивает? Как будто дом того и гляди начнёт рассыпаться.