Финетта приготовила плаху, взяла большой нож и, позвав Ивона, чуть-чуть порезала ему мизинец; три капли крови упали на плаху.

— Достаточно, — сказала молодая девушка, — теперь помогите мне наполнить котёл.

Они побросали в него всё, что только нашли: старые платья, старые башмаки, старые ковры. Затем Финетта взяла Ивона за руку и повела в первые три комнаты. Здесь она отлила три шарика из золота, два из серебра и один из меди, вышла из дому и побежала к морю.

— Вперёд, Керверы! — закричал Ивон, как только вышел в поле. — Объясните мне, дорогая Финетта, что за комедию мы разыгрываем в настоящую минуту?

— Бежим, бежим! — сказала она. — Если до заката солнца мы не покинем этого проклятого острова, мы погибли.

— Вперёд, Керверы! — отвечал, смеясь, Ивон. — Мне не страшен великан.

Прохрапев с добрый час, великан потянулся, открыл один глаз и закричал:

— Скоро ли готово?

— Начинает кипеть, — отвечала с плахи первая капля крови.

Великан повернулся на другой бок и прохрапел ещё часа два. Потом потянулся, открыл один глаз и закричал:

— Эй, слышишь ты! Скоро готово?

— Суп кипит, — отвечала с плахи вторая капля крови.

Великан повернулся на другой бок и проспал ещё час. Потом вытянул свои громадные члены и нетерпеливо закричал:

— Неужели ещё не готово?

— Готово, — отвечала с плахи третья капля крови.

Великан приподнялся на постели, протёр глаза и стал искать того, кто с ним разговаривал; но сколько ни смотрел, никого не видел.

— Финетта! — заревел он, — почему ты не накрыла на стол?

Никакого ответа. Разъярённый великан соскочил с кровати, взял свою ложку, походившую на котёл, насаженный на вилы, и погрузил в чугун, чтобы попробовать суп.

— Финетта, — заревел он, — ты не положила соли. Что это за бульон! Он не имеет никакого вкуса.

Да, но зато в нём плавал его ковёр, который не успел ещё совсем развариться.

При виде его великан пришёл в такую ярость, что не мог удержаться на ногах.

— Злодеи насмеялись надо мной! закричал он. — За это они поплатятся!

Он вышел из дому с палкой в руке и так зашагал, что через четверть часа догнал беглецов ещё далеко от берега. От радости он испустил такой рёв, что разбудил эхо на двадцать миль в окружности. Финетта остановилась, дрожа всем телом. Ивон прижал её к своему сердцу.

— Вперёд, Керверы! — воскликнул он. — Море не далеко; мы будем там раньше нашего врага.

— Вот он! Вот он! — закричала Финетт, указывая на великана, который был уже не более, как в ста шагах. — Мы погибнем, если этот талисман не спасёт нас. — Она взяла медный шарик и бросила его на землю со словами:

И тотчас же земля разверзлась со страшным треском. Громадная расщелина, бездонная пропасть остановила великана, который уже протянул было руку, чтобы схватить свою жертву.

— Бежим! — закричала Финетта, увлекая Ивона, который насмешливо посматривал на великана и напевал песенку:

Великан бегал взад и вперёд около пропасти, как медведь в клетке, ища и не находя прохода. Наконец, в бешенстве вырвал с корнем громадный дуб и перекинул через пропасть. Дерево упало и своими ветвями чуть не раздавило беглецов; великан сел верхом на этот естественный мост, который согнулся под ним, и в этом положении, вися между небом и землёй, стал медленно, путаясь в ветвях, подвигаться вперёд. Когда он достиг края пропасти, Ивон и Финетта были уже на берегу; перед ними расстилалось море.

Но увы, не было ни лодки, ни корабля.

Беглецам предстояла гибель. Всегда неустрашимый Ивон стал собирать камни, чтобы напасть на великана и дорого продать свою жизнь, а встревоженная Финетта вынула серебряный шарик и бросила в воду, проговорив:

Едва она произнесла эти магические слова, как из глубины моря выплыл прекрасный корабль, словно лебедь, распустивший навстречу ветру свои белоснежные крылья.

Ивон и Финетта бросились в море; им подали вербвку и, когда разъярённый великан подбежал к берегу, корабль уже плыл на всех парусах, оставляя за собой длинную полосу светящейся пены.

Великаны не любят воды. Это доказал уже старик Гомер, знавший Полифема; то же утверждают все "Естественные истории", заслуживающие этого названия. Властелин Финетты был похож на Полифема. Увидев, что пленники ускользнули от него, он заревел и в нерешимости стал бегать вдоль берега, бросая в корабль громадными глыбами скал, которые, к счастью, падали по сторонам, делая только большие чёрные дыры в море. Наконец, обезумев от бешенства, он бросился очертя голову в волны и поплыл с ужасающей быстротой. С каждым взмахом руки он подвигался вперёд на сорок футов, пыхтя, как кит, и, как кит, рассекая и побеждая волны. Мало-помалу он догнал своих врагов: оставалось только сделать последнее усилие, чтобы схватить руль; но Финетта бросила в море второй серебряный шарик и со слезами воскликнула: