— Эх, Тисту! У Каролюса еще большее горе, чем у меня. Он потерял свою родину.

— Родину? На войне потерял родину? Разве так бывает?

— Бывает. Страна, где он жил, полностью исчезла. И потом он так и не смог ее отыскать. Потому-то он и живет здесь.

«Правильно, значит, я думаю, что война — страшная вещь, раз на ней можно потерять свою родину так же легко, как носовой платок», — мысленно сказал себе Тисту.

— О войне я мог бы тебе много чего рассказать, — добавил Светоус. — Ты вот упомянул кухарку Амелию. Так она, ты знаешь, она потеряла сына. Другие теряют руку, ногу или вообще голову. На войне все что-нибудь теряют.

Тут Тисту заключил, что война является самым большим, самым мерзким беспорядком, какой только существует на свете, потому что на войне каждый теряет то, чем он больше всего дорожит.

«Как бы сделать так, чтобы помешать войне?.. — размышлял Тисту. — Вот господин Дырнадис наверняка против войны, раз он так сильно ненавидит беспорядок. Надо будет завтра с ним поговорить».

Господин Дырнадис сидел у себя в кабинете. Он снова обрел свою громогласность и кричал сразу в три телефонные трубки. Не вызывало сомнения, что господин Дырнадис очень занят.

— Так бывает всегда, когда где-нибудь на земле разражается война, — сообщил он Тисту. — У нас в Прицелесе работы сразу становится в два раза больше.

Тисту и сам заметил, что утром заводской гудок гудел в два раза дольше и что рабочих, направлявшихся на завод, тоже было в два раза больше. Девять труб извергали столько дыма, что от него потемнело небо.

— Ладно, я зайду, когда работы у вас будет поменьше, — сказал Тисту.

— А что ты хотел у меня спросить?

— Я хотел узнать, где разразилась эта война.

Господин Дырнадис встал из-за стола и подвел Тисту к глобусу. Покрутив глобус, а затем остановив его, он ткнул пальцем в самую середину.

— Смотри, видишь эту пустыню? — спросил он. — Так вот, это тут.

Тисту увидел под пальцем господина Дырнадиса розовое пятнышко, похожее на драже.

— А почему, господин Дырнадис, война началась именно здесь?

— Это же очень просто.

Когда господин Дырнадис про что-нибудь говорил, что это очень просто, у Тисту тут же возникали сомнения: как правило, все оказывалось очень сложным. Однако на этот раз Тисту решил внимательно выслушать его.

— Очень просто, — повторил господин Дырнадис. — Дело в том, что эта пустыня никому не принадлежит…

«Никому не принадлежит», — мысленно повторил Тисту.

…Но при этом справа от нее находится страна, где живут тудаидиты, а слева — страна, где живут уходиты.

«Тудаидиты… уходиты…» — опять повторил про себя Тисту; он и в самом деле был внимателен.

…Между тем недавно тудаидиты заявили, что им нужна эта пустыня, на что уходиты ответили, что она нужна и им тоже. Тудаидиты заня ли позиции с одной стороны пустыни, а уходи ты — с другой. Тудаидиты направили уходитам телеграмму с требованием, чтобы те уходили. А уходиты по радио ответили, что они запрещают тудаидитам оставаться. Теперь их армии пришли в движение, и, когда они встретятся, начнется сражение.

— А что в нем такого, в этом розовом пятнышке… то есть, я хочу сказать, в этой пустыне? Сады? — спросил Тисту.

— Да нет, какие сады, раз это пустыня! Ничего там нет. Камни разве что…

— Значит, эти люди будут драться из-за камней?

— Они хотят захватить то, что находится под землей.

— Под пустыней? А что там находится?

— Нефть.

— Зачем им эта нефть?

— Она нужна им, чтобы ее не заполучил ни кто другой. Нужна потому, что, когда воюешь, то без нефти не обойтись.

Тисту так и знал, что объяснения господина Дырнадиса в конце концов окажутся очень непростыми!

Он закрыл глаза, чтобы легче было думать.

«Если я правильно понял, тудаидиты и уходиты будут воевать из-за нефти, потому что без нефти нельзя вести войну». Он открыл глаза.

— Ну так это же очень глупо, — выпалил он.

Уши господина Дырнадиса стали кумачовыми.

— Тисту, вы что, кол захотели получить?

— Нет, господин Дырнадис, просто мне очень не хочется, чтобы тудаидиты и уходиты воевали.