К вечеру, когда запах дыма пробрался в комнаты, Елена Викторовна повесила на окна и двери мокрые простыни, таким образом пытаясь предотвратить дальнейшее проникновение дыма, и даже попросила Злату съездить в город за марлевыми повязками. Девушка съездила, но чувство тревоги, не покидающее ее весь день, от этого меньше не стало. Именно поэтому она и вышла вечером из дома, понимая, что вряд ли сможет уснуть.

Ей хотелось сходить за деревню и убедиться, что у пожарных и в самом деле все под контролем, что огонь не подкрадется к дому к утру. Впрочем, конечно, не только за этим…

Не доходя до дома бабы Мани, в свете фонаря Полянская увидела мелькнувший темный силуэт, и сердце дрогнуло.

Виталя! Конечно, это был он! Зябко передернув плечами, несмотря на то что ночь была теплой и душной, девушка стянула полы кофты, чувствуя, как с каждым шагом расстояние между ними сокращается и ее охватывает волнение. Сердце учащенно забилось в груди, щеки заалели. Хорошо, было темно и он не смог этого увидеть. Ему никогда не узнать, что, покидая сейчас свой дом, она надеялась на встречу с ним. Но вдруг он поймет это, почувствует?

Когда расстояние между ними сократилось до одного шага, Дорош остановился, вынуждая ее последовать его примеру.

– Добрый вечер, Злата Юрьевна! – звонко и весело поздоровался он, разбив тем самым оглушительную тишину этого вечера. – Вышла прогуляться перед сном? Понимаю! Я вот тоже не могу сидеть дома, когда на улице такая ночь. Так и тянет на приключения! – он засмеялся, и девушка не смогла сдержать ответной улыбки.

Мужчина говорил легко и непринужденно, и в том, как это звучало, да и во всем его облике, было столько беспечности и несерьезности, что не заметить это было невозможно. Это было возмутительно, учитывая опасность, угрожающую деревне, да и всем им, но возмутиться Злата не смогла. Наоборот, оказавшись рядом с ним, улыбнувшись, она почувствовала, как уходит тревога, отступает страх и становится легче дышать.

– Ну, приключения здесь ты вряд ли найдешь! – в тон ему ответила Полянская.

– Не веришь? – приподняв брови, спросил Дорош.

– Верю! – чуть поколебавшись, сказала Злата и усмехнулась.

– А давай-ка, Злата Юрьевна, в этой вечерней прогулке я составлю тебе компанию! Надеюсь, возражать ты не станешь?

– Не стану, но как же «приключения»? – с легкой иронией поинтересовалась она.

– Подождут! Не сговариваясь, они двинулись вперед, прошли домик Витали и пошли дальше.

– Ты зачем вчера стоял у нас под ивой? – нарушив молчание, спросила Злата.

– А тебе чего вчера не спалось? – вопросом на вопрос ответил мужчина.

– Я первая спросила! Дорош усмехнулся.

– А у меня свидание было назначено у тебя под ивой. Я там подругу ждал!

– Что? – недоверчиво протянула Злата. – Какую подругу? В Горновке вряд ли найдется для тебя подруга! А-а-а, ты, наверное, с Аллой Масько встречался у нас под ивой? Или, может быть, бабу Валю ждал? – девушка рассмеялась над собственным предположением, только без особой искренности.

– Очень остроумно! Но ты ошибаешься! Ты сама прекрасно знаешь, что в деревне есть с кем встретиться! При моей-то неотразимости!

– Врешь ты все!

– А вот и нет! Между прочим, ты своим приходом чуть все не испортила. Девушка должна была уже подойти, а тут ты… Здесь, в деревне, всем ведь известно, каких высоких моральных принципов ты придерживаешься, а она замужем, между прочим. И ей, сама понимаешь, совершенно не хотелось афишировать наше близкое знакомство. Кстати, извини, если испугал. Ты с такой скоростью сдернула с лавочки, что я думал, ты калитку снесешь. Чего тебе не спится по ночам, а, Злата Юрьевна?

– Бессонница! – только и смогла сказать девушка, чувствуя, как больно щемит сердце и обида сдавливает горло.

Интересно, он понимает, что причиняет ей боль? А если понимает и причиняет ей боль намеренно? Виталя способен на это, она не сомневалась.

– Я знаю, как от нее избавиться! – наклонившись и понизив голос, сказал мужчина. Его дыхание обожгло щеку девушки, а аромат парфюма ударил в нос.

– Спасибо, я обойдусь!

– Ну и вредная же ты, золотая моя! – тихонько засмеялся он.

Злата на мгновение закрыла глаза. Он произнес это так, как произносил прежде, с теми незабытыми интонациями безграничной нежности, от которой у нее подкашивались ноги. Как же хотелось забыть сейчас обо всем и хоть на мгновение, под покровом ночи, прижаться к нему и ощутить тепло его тела и силу объятий! Задохнуться, уткнувшись ему в плечо, и почувствовать прикосновение его губ к своей щеке. Это желание было таким сильным, что Злате пришлось сжать ладони в кулачки, так, что в ладони впились ногти, причиняя боль.